Анатолий Равикович

Детские годы Анатолия Равиковича прошли в коммунальной квартире в одном из некогда ремесленных кварталов Ленинграда — на Прядильной улице. Времена были тяжелые: война, голод, эвакуация, родители едва могли прокормить троих детей.

Воспоминания военных лет пятилетнего тогда мальчика — нескончаемый поток беженцев, эвакуация на подводе, которая по малолетству напоминала турпоход. Эпизод, когда его, едва не утонувшего в ледяной воде, заставили глотнуть самогона. Весна 44-го, когда семья вернулась в родной Ленинград. И наконец, величайшая находка — довоенный самокат, обнаруженный в кладовке городской квартиры.

Отпетая шпана, дети военного времени. В такой компании соседских мальчишек оказался Толя Равикович и прорывался вместе с толпой в кинотеатр «Рекорд» на Садовой. Просмотрев в десятый раз один и тот же фильм, устраивались во дворе и обсуждали картину. Звучали диалоги из «Веселых ребят», «Волги-Волги»…

«Будучи музыкально образованным и лично зная Шульберта…» — вещал голосом Игоря Ильинского Равикович. Реплика вышла неожиданно похожей, и несмотря на малолетство «актера» вызвала интерес приятелей. Так Толя сделал первый шаг в профессию, и первым гонораром тогда стала папироса. Продолжением дворовых концертов стал кружок художественного слова в Доме пионеров, куда мальчика отвела неравнодушная к искусству мама. И на просмотре, прочитав первое пришедшее на ум «Идет бычок, качается», Равикович познакомился со своим первым театральным педагогом — Павлом Курзнером. В драмкружке, на новой театральной ступени, будущего актера ждала первая роль — Советника из «Снежной королевы».

Даже успешно играя в детских спектаклях, о большой сцене Анатолий Равикович задумался не сразу. Только перебрав «хлебные» институты, куда не попасть из-за конкурса, затем представив себя водителем грузовика или адвокатом, он, наконец, прислушался к мнению руководителя своего драмкружка и выбрал актерскую профессию и Театральный институт.

Три года в Комсомольске-на-Амуре, год в Сталинградском драмтеатре — период до выхода на ленинградскую сцену. По случаю, на отдыхе в Ялте, Анатолий Равикович познакомился с Игорем Владимировым — главным режиссером Театра имени Ленсовета, который как раз подыскивал молодых артистов. «Мы все любили его, и это напоминало атмосферу студии, когда все равны, все талантливы и все служат искусству, не разбирая ни чинов, ни славы…»

Первую роль Равиковичу продиктовали прямо по телефону — срочно была нужна замена. А уж затем зритель пошел целенаправленно на героев Анатолия Юрьевича. Одна из любимых ролей для самого актера, которую играл двадцать лет, — Дженнаро в пьесе Эдуардо де Филиппо «Человек и джентльмен». В спектакле Анатолий Равикович представал главным героем — режиссером бродячей труппы из четырех человек. Жизнь в приключениях, итальянские страсти. С этой ролью актер побывал в Италии на столетии де Филиппо. «Не стесняться, не робеть, играть нахально, ошеломить натиском» — с таким внутренним напутствием Равикович вышел к итальянскому зрителю, сыграл моноспектакль и сорвал шквал аплодисментов.

Второй образ, проживший в репертуаре театра без малого двадцатилетие, — Карлсон. В роли Малыша была Алиса Фрейндлих. «Все еще, как говорится, играли по слогам, а я уже выкидывал коленца, уже вовсю играл, уже был Карлсоном. Так тоже бывает — как будто в прошлой жизни я уже был Карлсоном».

В театральном послужном списке Анатолия Равиковича значились роли в постановке «Хоббита», «Укрощении строптивой», спектакле «Ковалева из провинции» и многие другие образы в театрах Ленсовета, Комедии имени Акимова, Театре эстрады. Приходилось играть даже в женском платье — миссис Пайпер в спектакле по пьесе Джека Поплуэлла «Идеальное убийство». Выступал Равикович и в роли режиссера в постановках «Суббота. Воскресенье. Понедельник» и «Маленькая Баба-яга».

Так называется автобиографическая книга, написанная актером по просьбе его второй жены Ирины Мазуркевич. Уже в сорокалетнем возрасте и будучи человеком семейным, Анатолий Равикович встретил ее и влюбился. «Я ругал себя последними словами, уговаривал, что это временно, что это как скарлатина — надо переболеть и всё…» Уговоры ни к чему не привели. Пережив непростое объяснение с первой супругой, актер женился вторично и прожил тридцать счастливых лет с Ириной.

Врачи, фотографы, корреспонденты и даже мелкие мошенники — все роли Анатолия Равиковича в кино были эпизодическими и не слишком яркими — до того момента, пока актера не пригласил на съемки Михаил Козаков. Они были знакомы с институтских времен, но Равикович все же поехал на пробы без особых надежд.

«Материал показался мне уж очень литературным, и ситуация с бывшим мужем, которого опекает бывшая жена, выглядела натянутой, искусственно придуманной». Но это лишь до начала съемок. Леонид Броневой, Инна Ульянова, Олег Меньшиков, Елена Коренева… Атмосфера царила дружеская, хоть Козаков на съемочной площадке превращался из «рафинированного интеллигента, диссидента… литератора и интеллектуала» в мучителя, тирана и деспота. Роль давалась нелегко.

«О как вы это делаете, как вы это делаете», — повторял едва ли не в тысячный раз Равикович за Казаковым после «укола Людочки» и мучился сомнениями, что Хоботов выходит каким-то «одномерным, как карикатура», хотя сам образ актеру был близок.

Лишь спустя год после окончания съемок картину выпустили на экран. После премьеры в Доме кино первым раздался ночной звонок от Эльдара Рязанова. «Я почти плакал!» — сказал режиссер. А вот зритель картину полюбил лишь со второго показа. И вот тогда успешный театральный актер Анатолий Равикович ощутил кинославу — неумолкающий телефон, показное равнодушие некоторых коллег и улыбки на улицах от обычных прохожих.