Марис Лиепа

Марис Лиепа родился в Риге. Его отец Эдуард Лиепа, оперный певец, потеряв голос, покинул оперный хор и стал мастером сцены Рижского театра оперы и балета. Марис часто бывал за кулисами театра и несколько раз выходил на сцену в составе хора мальчиков по приглашению Рудольфа Берзиньша, знакомого отца и директора театра. Марису нравилась творческая атмосфера театра, но о карьере артиста он не задумывался. Мать Лилия Лиепа мечтала, чтобы сын стал врачом. Вопрос о будущем Мариса решил случайный разговор родителей с другом семьи — солистом рижского балета Болеславом Милевичем. Он порекомендовал отдать худощавого подростка в балетную школу, чтобы укрепить его здоровье.

В Рижском балетном училище в Марисе видели характерного танцовщика. Вначале ему доверили танцевать Испанский танец в «Лебедином озере» вместе с педагогом — молодым артистом Валентином Блиновым. Затем были сегидилья в «Дон Кихоте», краковяк в «Бахчисарайском фонтане», половецкие пляски в опере «Князь Игорь», а в «Ромео и Джульетте» Марису досталось целых четыре партии: Друга Тибальда, Юноши, Слуги Монтекки и Шута.

Несмотря на успешные выступления, до 14 лет Марис все еще не был уверен, что хочет связать свою жизнь с балетом. Отношение к профессии изменилось после участия во Всесоюзном смотре хореографических училищ в 1950 году. Здесь он впервые исполнил классическое па-де-труа («танец трех исполнителей» в классическом балете) из «Щелкунчика» вместе с Интой Каруле и Галиной Ждановой, а также «Мазурку», поставленную для него Валентином Блиновым. «…Я как-то необыкновенно ясно понял, что реально существуют понятия-эталоны: Уланова

, Семенова, Мессерер, московский балет, о которых дома нам рассказывали… педагоги. <…> Это чувство сопричастности дало какой-то странный импульс для работы. Работы с еще большей отдачей. Возникло желание стать сильнее, взрослее. Еще, еще…» — вспоминал он свою поездку в Москву.

В 1953 году его талант заметил отдыхавший на Рижском взморье педагог Московского хореографического училища Николай Тарасов. Он пригласил Лиепу стать учеником его мужского класса. Марис согласился. Он решил для себя, что непременно станцует партию принца Зигфрида в «Лебедином озере», и за два года учебы не пропустил ни одного занятия. Училище он окончил с отличием. Выпускник мог рассчитывать на место в труппе столичного театра, но ему пришлось вернуться в Ригу по требованию Министерства культуры Латвии. В Риге Лиепа исполнял ведущие партии классического репертуара, однако желание вернуться в Москву его не покидало. В 1956 году он принял приглашение Владимира Бурмейстера, балетмейстера Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, и переехал в столицу.

За годы работы в этом театре Лиепа танцевал в балетах «Эсмеральда», «Шехерезада», «Корсар» и многих других.

В 1960 году Марис Лиепа получил от балетмейстера Леонида Лавровского предложение вступить в труппу Большого театра. В первые годы работы на сцене главного театра страны молодой солист станцевал все ведущие партии современного и классического репертуара. Специально для него Лавровский поставил одноактный балет «Ночной город» на музыку Белы Бартока. Лиепа также станцевал партию Спартака в одноименном балете Леонида Якобсона. За эту роль он получил медаль имени Станиславского, став единственным за всю историю артистом балета, удостоенным этой награды.

В 1964 году в театр пришел Юрий Григорович, в карьере Мариса Лиепы начался новый этап. В 1965 году он исполнил роль Ферхада в балете «Легенда о любви» на музыку Арифа Меликова, а затем последовала долгожданная партия Зигфрида в новой версии «Лебединого озера» Григоровича. Марис Лиепа попробовал себя в роли постановщика балета. Почти десять лет он восстанавливал «Видение Розы» в хореографии Михаила Фокина: «Миниатюра, поэма, греза, новелла — называйте, как угодно, и все названия будут правильными, настолько талантливо создано это произведение. <…> Тщательно изучая и сравнивая все варианты, отказываясь от очевидных подделок, небрежных улучшений и тому подобного, я мечтал не только воскресить из небытия фокинскую миниатюру, но и вдохнуть в нее новую жизнь, чтобы она вновь очаровывала своей поэзией и красотой». Премьера спектакля в Большом театре состоялась в 1967 году. Виталий Фокин, сын великого хореографа, в знак благодарности за проделанную кропотливую работу подарил Марису Лиепе фотопортрет своего отца и вылепленных им фавнов.

«Любимая — мной созданная — роль», — писал Марис Лиепа о роли патриция Красса в балете Юрия Григоровича «Спартак» на музыку Арама Хачатуряна. Лиепа работал над партией и как танцовщик, и как актер. Он шлифовал технически сложные элементы, искал новые драматические средства для создания сложного образа: «Поначалу мой Красс-триумфатор был излишне злым. Однозначно злым. Превалировала лишь одна черная краска. Многозначность образа возникла не сразу. Постепенно я пришел к выводу, что мой герой — молод и талантлив, он упоен победами, он командует не только легионами, но и покоренным народом. <…> Танец — это триумф Красса. Его прыжки подобны острым ударам клинка, которые разрезают воздух, посвистывая и играя на солнце».

Критики называли Лиепу лучшим Крассом советского балета, Арам Хачатурян восхищался танцором: «Здорово, блестяще, все удивительно музыкально. Блестяще играете как актер. Сжигаете все на своем пути. Вы артист большой!»

Артист выходил на сцену в образе римского полководца более ста раз. За роль Красса в 1970 году Лиепа был удостоен высшей государственной награды — Ленинской премии за достижения в искусстве.

После триумфа балета «Спартак» творческий союз Мариса Лиепы и Юрия Григоровича распался: «Григорович вдруг стал сверххолодный и вежливый. Ничего от нашей откровенности, можно сказать даже дружбы», — вспоминал танцор в своем дневнике. Его не утвердили на роль Курбского в балете «Иван Грозный», отказали в репетиторской работе в стенах Большого, не пригласили на парижские гастроли со «Спартаком».

В 1979 году Лиепа опубликовал статью в газете «Правда», где раскритиковал новую хореографию балетов Григоровича и его методы руководства труппой. В последующие два года Лиепа ни разу не вышел на сцену Большого театра. Исключение было сделано только однажды — 28 марта 1982 года, на этот день был назначен балет «Спартак» с Лиепой в роли Красса. Спектакль вызвал небывалый ажиотаж. Билеты перепродавали за 100 рублей, астрономические по тем временам деньги. После спектакля овации не умолкали более получаса, коллеги называли выступление «профессионально великолепным».

Руководство театра же отреагировало увольнением Мариса Лиепы с формулировкой «за профнепригодность». Это решение положило конец долгим годам невостребованности артиста в Большом театре. За прошедшие с премьеры «Спартака» 14 лет танцора пригласили на новые партии всего четыре раза. «Любой актер может прожить без денег, даже какое-то время без любви, без друзей. Но не может жить, выжить без новых ролей, без новой работы. Он задохнется. О, сколько времени я уже так живу в Большом театре и стараюсь искать и нахожу пока, слава богу, для себя новые проявления: в драматических театрах, мюзиклах: творческие вечера, роли в кино, гастроли по стране. Я уже не вспоминаю педагогику, которой были отданы годы с 63-го по 80-й», — писал Лиепа об этом времени в своем дневнике.

«Новыми проявлениями» стали партия Рогожина в спектакле Бориса Эйфмана «Идиот», преподавание в Московском хореографическом училище, сотрудничество с Драматическим театром имени Вахтангова и съемки в кинофильмах «Могила льва», «Четвертый», «Галатея». Насыщенная событиями жизнь не приносила творческого удовлетворения, найти замену Большому театру Лиепа не смог: «Продолжается хандра. Дикая тишина, мучительная, изо дня в день. Бесперспективность — это, наверное, самое страшное в жизни».

Последние годы жизни Марис Лиепа работал художественным руководителем балетной труппы Софийской народной оперы в Болгарии. В аналогичной должности в родном театре Риги артисту отказали, хотя его кандидатуру предлагал бывший главный балетмейстер театра Александр Лемберг. Лиепа хотел открыть в Москве свой собственный театр, в начале марта 1989 года начался набор танцоров. Осуществить свои планы он не успел. 26 марта 1989 года Марис Лиепа скончался от инфаркта.