От адъютанта до его превосходительства

Вдумайтесь только: в тридцатые годы прошлого столетия, с разницей в два-три года, на свет появились Олег Табаков, Вахтанг Кикабидзе, Михаил Козаков, Сергей Юрский, Александр Державин, Михаил Ширвиндт, Лия Ахеджакова, Евгений Евстигнеев, Олег Басилашвили, Алексей Петренко… При желании можно еще долго продолжать. Но Юрий Мефодьевич выделяется даже из этого почетного списка.

Придя в театр совсем молодым, Юрий Соломин смог в кратчайший срок сделать отличную театральную и кинокарьеру. Двадцать лет назад он возглавил Малый театр, а еще через два года стал министром культуры Российской Федерации. Вспоминая «дела давно минувших дней», Юрий Мефодьевич говорит обо всем философски, а иногда даже с искрометным юмором.

— Совершенно верно.

— Конечно! Как забыть? Константин Рокоссовский был большим и рослым человеком. Я же учился тогда в третьем классе. Глядя на этого здоровенного дядьку в орденах и медалях, я понимал, что он имеет некие регалии, однако мне и на ум не могло прийти, какого полета эта птица! Константин Константинович шел вдоль сцены, на которой мы готовились приветствовать военных, подходя почти к каждому пацану. Кого погладил по голове, кому просто руку пожал. Словом, память на всю жизнь.

— Кроме искусства, ничем! Дело в том, что мои родители преподавали музыку в городском Доме пионеров и в Доме народного творчества. И я был заложником их ремесла. День и ночь они учили меня музицировать, и каждый раз я с возрастающим упорством пытался увильнуть от занятий. Родители были не очень настойчивы, поэтому от музыки я постепенно отошел. Теперь понимаю, что зря. Хотя с тех времен у меня и остались некоторые навыки. Правда, сейчас сам не играю. <…>

— Спокойным. Хотя, знаете, мне сложно об этом говорить. Я был постоянно чем-то занят. То школа, то самодеятельность, то всевозможные кружки пионеров. Так что времени шалить не хватало. И слава Богу, что меня воспитывали именно так.

— В 1949 году я увидел фильм «Малый театр и его мастера». Та картина произвела на меня впечатление и, как потом выяснилось, предопределила судьбу. В этой ленте я впервые услышал о Щепкинском училище и запомнил его адрес: Неглинная, 6. Получив аттестат зрелости, тут же отправил документы в Москву, причем безо всяких копий.

В столицу мы с отцом добирались поездом. Ехали очень долго — восемь суток. Все эти дни я лежал на верхней полке вагона и что-то там доучивал для экзамена. В тот год курс набирала Вера Николаевна Пашенная. Мне повезло учиться у нее. Следующий курс она не закончила… Со мной на одном потоке занимались гениальные актеры, ныне, к сожалению, покойные: Виктор Борцов, Роман Филиппов. Поступил я в «Щепку» почти без проблем, но, что называется, с приключениями. Дело в том, что к тому времени, как я добрался до третьего тура, у моего отца украли все документы и деньги. Пришлось заблаговременно искать Веру Пашенную, чтобы узнать, есть ли у меня шансы быть артистом. Вера Николаевна утвердительно кивнула, и я с успехом прошел третий тур.

— Ничем. Просто хорошо делал свое дело, вот и все. А еще мне очень хотелось стать актером! Прошло время, и теперь я сам сижу в приемной комиссии вместе со своей женой Ольгой Николаевной, с которой познакомился именно в Щепкинском училище. Хочу заметить, что моя жена была одной из самых любимых учениц Пашенной.

— Как-то Ольга опоздала на занятия. Рядом со мной было свободное место — она вошла, села, и… мы до сих пор вместе, с 1953 года. Уже с третьего курса моя жена много работала в ТЮЗе, играла Луизу в «Коварстве и любви», Негину в «Талантах и поклонниках». Тогда в их театре был очень сильный состав — Ролан Быков, Константин Назаров, Владимир Горелов, Лидия Князева… В свое время Ольгу премировали за лучшее исполнение роли среди молодежи. Потом родилась дочь Даша, жене пришлось уйти из театра. Жизнь была непростой. Помогать нам было некому: мои родители остались в Чите, ее — во Львове. Основные тяготы по воспитанию ребенка легли на плечи жены. Она выпала из репертуара на несколько сезонов… Когда дочь подросла, Ольга стала преподавать в Щепкинском училище, и это у нее, надо сказать, очень хорошо получается. Тридцать лет мы вместе с женой руководим курсом. Дочь Даша подарила нам внучку. Александре 18 лет. Она студентка первого курса Московской консерватории имени Чайковского.

— Он был великим и одновременно простым. Все великие просты. Мы дружили около тридцати лет.

— Это длинная история. В 1972 году, находясь в Киеве на гастролях, я заболел и угодил в больницу. Там по радио услышал, что Акира Куросава приезжает в Москву снимать ленту «Дерсу Узала», и начал мечтать: вот бы сняться в этом фильме, ведь роман я очень хорошо знал. Он о тех местах, где я родился и вырос, — о Даурской тайге и Приморском крае.

Мы вернулись в Москву с гастролей, я продолжал лечение, а перед старым Новым годом раздался звонок с «Мосфильма». Позвонил второй режиссер Володя Васильев и говорит, мол, есть пожелание, чтобы я приехал на студию по поводу фильма Акиры Куросавы. У меня горло перехватило. Я даже не спросил, на какую роль меня зовут.

При встрече с Акирой меня очень удивила его немногословность. Он предложил роль Арсеньева. Я говорю, конечно. Потом на мне померили костюм, еще там что-то, а я все спрашиваю: «Когда пробы-то будут?» «Будут пробы!» — отвечали мне. Потом я узнал от гримера Сергея Васильевича Калинина — мы с ним работали в «Адъютанте его превосходительства», и в «Дерсу Узала» он был главным гримером, — что, поскольку было несколько претендентов на эту роль, Куросава попросил рекомендовать ему кого-нибудь из русских артистов. Он сказал: «Так как я не знаком с ними, покажите мне самые лучшие фильмы этих артистов». Когда очередь дошла до моей кандидатуры, Акира спросил: «Ну, вот у Соломина какой фильм?» И ему сказали: «Последний фильм у него — «Адъютант его превосходительства», посмотрите, там пять серий». Вечером мне звонит Васильев и говорит: «Куросава посмотрел две серии и на следующий день заказал остальные. Ты утвержден!» <…>

— Они прекрасно понимали, что такое молодой актер, и всячески помогали мне. Когда я в 1965 году играл Хлестакова, я заменял самого Ильинского, который долгое время выходил в этой роли. Так мне пришлось играть с такими звездами, как Любезнов, Бабочкин, Ильинский, Аленев. Вот какой состав! Если бы не их поддержка, я бы просто упал в обморок от страха! После ко мне подошла одна из ведущих актрис нашего театра Елена Митрофановна Шатрова и подарила книгу своего мужа — знаменитого в прошлом артиста. Это означало, что меня приняла в свою семью настоящая элита Малого театра! Подобный ритуал у нас сохранился и по сей день. Если актер проходит цензуру заслуженных артистов, то ему в честь признания дарят что-нибудь на память.

— Да ну что вы? Какое там быстро? Это просто так кажется. Был период, когда я на протяжении целых шести лет вообще ничего не играл. <…>

— Нет, все, что называется, к этому шло. Для начала меня избрали председателем художественного совета, и я его тут же… расформировал. Ведь сам в этом совете состоял десять лет до того, как стал худруком. Не понаслышке знаю, насколько сложно быть объективным, когда тебе не дают ролей. Все тянут одеяло на себя. Когда я расформировал художественный совет, то сразу сказал коллегам, что если они мне не доверяют, то вправе переизбрать меня в любое время.

— Наверно. Но ведь человек не может всем нравиться. Находясь внутри такого большого коллектива, я стараюсь, чтобы было хорошо не мне, а тем, кто меня окружает, вот и весь секрет успеха. А интриги всегда будут, тут уж никуда не денешься.

— Сразу скажу, что спортом я не занимаюсь и диет никаких не придерживаюсь. Мой главный спортивный снаряд — это сцена, она меня держит в форме!