Как читать «Горе от ума»

Александр Грибоедов относился к пушкинскому поколению и дебютировал в 1815 году — как переводчик французского драматурга Пьера Мариво. Первым переводческим опытом начинающего писателя стала пьеса «Молодые супруги» — пародия на популярные французские сочинения тех лет.

Спустя два года Грибоедов опубликовал первую собственную пьесу «Студент». В ней автор полемизировал с литературными соперниками — группой «младших карамзинистов», которые считали, что в произведениях следует сочетать церковнославянский и простонародный языки. Сам писатель принадлежал к «младшим архаистам». Они ценили простой и ясный слог, хотели очистить речь от заимствований и всего, что считали избыточным.

Молодой Грибоедов выступал за реалистичность произведений. Уже в пьесе «Студент» писатель добавлял бытовые детали из современной ему жизни, показывал узнаваемые образы. Там же он вывел прообраз Чацкого — героя, который больше существовал в собственном воображении, чем в реальности. Герой его следующей пьесы, «Притворная неверность», тоже отчасти напоминал Чацкого: он произносил критические речи против общества.

Многие произведения до «Горя от ума» Грибоедов создавал в соавторстве с другими писателями, часто более опытными, — Павлом Катениным, Александром Шаховским, Петром Вяземским. «Горе от ума» стало первой и единственной вещью, которую Александр Грибоедов написал самостоятельно, без помощи старших товарищей.

Полковник Степан Бегичев — сослуживец и близкий друг Грибоедова, автор воспоминаний о нем — писал, что первые замыслы «Горя от ума» возникли еще в 1816 году. Современные исследователи, в том числе литературный критик Варвара Бабицкая, опровергли эту версию. Они придерживаются мнения, что Грибоедов задумал произведение в 1820 году в Персии, во время дипломатической миссии.

Из-за службы работа над произведением шла долго. Первые два действия пьесы появились к лету 1822 года, когда писателя перевели из Персии в Тифлис. Весной 1823 года Грибоедов на время оставил дипломатию и вернулся в родную Москву, где за лето завершил еще два действия и прочел в кругу близких первый вариант текста.

К лету 1824 года Грибоедов подготовил «Горе от ума» к печати и поехал в Санкт-Петербург, чтобы представить пьесу цензурному комитету. В дороге он придумал новую развязку и отредактировал многие фрагменты. В письме Степану Бегичеву писатель сообщал: «Представь себе, что я с лишком восемьдесят стихов, или, лучше сказать, рифм переменил, теперь гладко, как стекло». Этот вариант Грибоедов представил цензуре.

Мнение властей было однозначным: литератор «на всю Москву написал пасквиль», спародировал многих уважаемых дворян. Полный текст запретили. Однако в декабре 1824 года в альманахе «Русская Талия» вышли фрагменты пьесы — часть первого действия и третье целиком. Даже такая версия породила большую волну интереса. Пьесу обсуждали и старались достать рукописные варианты без купюр.

Грибоедов еще четыре года исправлял текст, поменял в нем все, вплоть до названия — от первоначального «Горе ума» и «Горе уму» к «Горе от ума». Финальный вариант появился в 1828 году. Но сам автор так и не увидел свое произведение в печати. Впервые полный текст пьесы — за исключением мест, которые вычеркнула цензура, — вышел в 1833 году, а Грибоедов погиб в Тегеране в 1829-м.

Из-за того, что власти долго не давали разрешения на выход авторской версии текста, «Горе от ума» продолжало расходиться в нелегальных рукописных копиях. Литературный критик Варвара Бабицкая назвала его «первым [в России] произведением, массово тиражировавшимся в самиздате». Журналист, литератор и издатель Ксенофонт Полевой писал: «Бывал ли у нас пример еще более разительный, чтобы рукописное сочинение сделалось достоянием словесности, чтобы о нем судили как о сочинении, известном всякому, знали его наизусть, приводили в пример, ссылались на него и только в отношении к нему не имели надобности в изобретении Гуттенберговом?»

Первая публикация «Горя от ума» без цензурных сокращений появилась в 1862 году — через 34 года после окончания пьесы и спустя 33 года после гибели автора.

Александр Грибоедов создал комедию в стихах, написанную языком, который российские авторы до него не применяли. Он скомбинировал редкую стихотворную форму — вольный ямб, двусложный поэтический размер с ударением на четных слогах и разным размером строк, — и разговорную лексику начала XIX века. Для крупной театральной формы вольный ямб был новшеством. Российские поэты использовали его только для небольших стихотворений, басен и поэм с «несерьезным» содержанием. Вольный ямб встречался в стихах Александра Пушкина — например, в произведении «Погасло дневное светило…», в баснях Ивана Крылова и в сочинении «Душенька» Ипполита Богдановича. Критик Варвара Бабицкая так объясняла значение подобного приема в «Горе от ума»:

Благодаря творческим решениям Грибоедова жители выдуманной дворянской Москвы 1820-х годов заговорили со сцены как живые люди, почти так же, как выражались зрители и читатели тех лет. Уже современники ценили пьесу за легкость языка и запоминаемость, Пушкин писал: «О стихах я не говорю, половина — должны войти в пословицу

».

Новым было и сочетание стилей. Грибоедов избрал форму классицистической драмы, в которой соблюдались единство места, времени и действия. В «Горе от ума» все события разворачивались в течение одних суток, происходили только в доме богача Фамусова и касались одного сюжета — приезда Чацкого и его романтических отношений с Софьей Павловной. К классицистским приемам относились и говорящие фамилии, с помощью которых авторы вроде Дениса Фонвизина «выделяли главное свойство персонажа, олицетворенный порок, добродетель или какое-то иное одномерное качество». Фамилия Фамусов восходила к латинскому fama — «молва», и показывала, что для этого героя главное — соответствовать правилам и мнению общества. Бессловесный Молчалин опасался «свое суждение иметь», Скалозуб отпускал грубые остроты, а Чацкий, чья фамилия напоминала слово «чад», которое означало «удушливый дым» и «помрачение рассудка», возвращался домой в мечтах и к концу дня получал обвинение в сумасшествии.

В то же время героями пьесы стали современники писателя, что было несвойственно для классицизма. Современники предполагали, что прототипами бунтаря Чацкого могли стать философ Петр Чаадаев, который уехал за границу из-за конфликта с царскими властями, и поэт Вильгельм Кюхельбекер, которого ложно объявили сумасшедшим. Александр Грибоедов считал, что вывел характерные для своего времени образы, но не опирался на черты реальных знакомых: «Карикатур ненавижу, в моей картине ни одной не найдешь».

В «Горе от ума» классицистская форма соединилась с реалистическим изображением характеров, живым языком и романтическим принципом построения образов. Сюжет на самом деле составляли две линии: любовная, которая становилась завязкой истории, и общественная. Оппозиция «герой — общество», ставшая основой сюжета пьесы, характерна именно для романтического типа мышления. Сам Грибоедов подчеркивал противостояние Чацкого и московского дворянства:

Литературный критик Виссарион Белинский писал, что жанр «Горя от ума» представлял новое явление: «Произведение, которое, не представляя собою трагической коллизии как осуществления нравственного закона, тем не менее выражает собою положительную сторону бытия».

Уже в 1820–30-е годы встречались полярные мнения о «Горе от ума» — от позиции Пушкина, который ценил сам текст и поэтическое мастерство Грибоедова, но отказал Чацкому в уме, до авторов, рассматривающих пьесу как образец текста о неудавшейся любви.

Театральный деятель, литератор, приятель Грибоедова Павел Катенин писал в частных посланиях, что план пьесы несовершенен. На это Александр Грибоедов ответил: «…мне кажется, что он прост и ясен по цели и исполнению; девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку… …сначала он весел, и это порок: «Шутить и век шутить, как вас на это станет!» — Слегка перебирает странности прежних знакомых, что же делать, коли нет в них благороднейшей заметной черты!.. после, когда вмешивается личность, «наших затронули», предается анафеме: «Унизить рад, кольнуть, завистлив! горд и зол!»

Позиция Чацкого, который боролся с теми, кто думал иначе, чем он, вызывала разные отклики. Из-за того, что главный герой противостоял обществу людей, не равных ему интеллектуально, Пушкин писал:

Критик Виссарион Белинский считал, что образ Чацкого объясняет, почему герой, который приехал к возлюбленной, вдруг начинает говорить о нравах общества: «Чацкий человек светский и человек глубокий; отсюда должны выходить приличие и поэзия его свидания с Софьею. Как светский человек, он не должен рассыпаться в нежных и страстных монологах; скорее должен он начать шутить и говорить о незначащих предметах, обо всем, кроме любви своей». Основным конфликтом пьесы он видел противоречие между свободолюбивыми взглядами Чацкого и правилами старшего поколения: «Фамусов говорит, что «все вы гордецы», что «спросили бы, как делали отцы, учились бы, на старших глядя». Чацкий рад вызову и разливается потоком энергических выходок против старого времени, в которых Фамусов не понимает ни полслова».

Белинский, вслед за Пушкиным, считал, что общественная часть пьесы показывала неглубокий ум Чацкого: «Скажите, после этой, положим, что поэтической, но уже совершенно неуместной выходки Чацкого, не вправе ли было все общество окончательно и положительно удостовериться в его сумасшествии? Кто, кроме помешанного, предастся такому откровенному и задушевному излиянию своих чувств на бале, среди людей, чуждых ему? Да если бы это были и не Фамусовы, не Загорецкие, не Хлестовы, а люди отлично умные и глубокие, и те приняли бы его за помешанного!» Критик заключал, что «в комедии нет целого, потому что нет идеи», считал, что любовная и социальная части не дополняют друг друга.

На то, чтобы «Горе от ума» в публичной мысли получило оценку, ушло несколько десятилетий. В 1871 году вышла статья писателя Ивана Гончарова «Мильон терзаний», которая определяла пьесу так: «…держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова». Гончаров видел Чацкого как деятельного персонажа и считал, что пьеса оставляла победу за московским обществом:

Гончаров в своем анализе показывал героя «Горя от ума» как личность, которая необходима в эпоху перемен и появляется время от времени: «Кроме крупных и видных личностей, при резких переходах из одного века в другой — Чацкие живут и не переводятся в обществе… Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого».

Александр Грибоедов определил свою пьесу как комедию. Понимание этого жанра не раз менялось. Сейчас так называют произведения, в которых много юмора, сюжет связан с забавными ситуациями, а в финале с героями не происходит ничего плохого. «Горе от ума» на первый взгляд не подходит под это определение. В центре сюжета — неразделенные любовные чувства и противостояние прогрессивного героя закостенелому обществу, а в финале Чацкий, которого объявили сумасшедшим, ссорится со всеми персонажами, обличает их и снова уезжает:

Однако комедией на протяжении столетий считали разные сочинения. В Средние века этим словом могли называть любое эпическое произведение: так, например, получила имя «Божественная комедия» Данте Алигьери, сюжет которой не был смешным и отражал путешествие героя по аду, чистилищу и раю к своей умершей возлюбленной.

В Италии XVI века комедией называли тип сюжетной схемы, в которой были «лю­бов­ная кол­ли­зия и разделение ми­ра ге­ро­ев на два ла­ге­ря: мо­ло­дых, на сто­ро­не ко­то­рых прав­да при­род­ных ин­стинк­тов (им помогают слу­ги, во­пло­щаю­щие кар­на­валь­ное на­ча­ло), и ста­ри­ков, на сто­ро­не ко­то­рых власть, авторитет и деньги». «Горе от ума» близко к этому определению. В пьесе интересы молодых героев — Чацкого, Софьи, Молчалина — концентрировались на любви, а старшее поколение — Фамусов и гости на балу — много рассуждало о правилах поведения и мнении общества.

Высокой комедией назывались тексты, в которых авторы показывали «ши­ро­кую сатирическую картину нра­вов и яр­кую характерологию», то есть создавали узнаваемых и запоминающихся персонажей. «Горе от ума» цензура запрещала за то, что Грибоедов изобразил московское дворянство слишком критически и узнаваемо.

Комедией называли и произведения, где персонажи использовали друг против друга нечестные и нелепые приемы — например, слухи и наветы, из-за которых общество поверило в то, что Чацкий сошел с ума.