Парень в армию пошел: саундтрек

Петр I, решивший, что России нужно регулярное войско, подошел к этому вопросу с обычным для себя историческим размахом. В армию стали брать навсегда. До конца жизни. И учитывая интенсивность петровских баталий, наступить он мог довольно быстро. Мало было охотников выбрать такую судьбу по собственной воле. Поэтому жребий в деревнях тянули принудительно: именно так община решала, кто из мужчин призывного возраста, в среднем от 20 до 30 лет, пойдет в рекруты. В народной традиции часто говорили «в некрутá» — именно это слово осталось во множестве частушек и припевок.

У военкомов царя Петра был большой простор для коррупционной составляющей: русская литература полна историй о старостах, «забривших лоб» парням из бедных семей взамен расщедрившихся богатых. На долгие годы именно это выражение стало символом ухода на воинскую службу. Рекрутам буквально сбривали часть волос — чтобы уклонистов сразу было видно. И хотя в таком варианте практически насильного комплектования профессиональной армии был как минимум один плюс (он полностью освобождал солдата от русского варианта рабства — крепостной зависимости), но дорога домой для рекрута практически закрывалась.

Он мог больше никогда в жизни не увидеть ни отца с матерью, ни жену с детьми. Именно поэтому так невыносимо тоскливы самые старинные песни о русской рекрутчине. Их называют «причеты», потому что исполнявшие их не столько пели, сколько причитали: радоваться на таких проводах особо было нечему. «В рекрутчину что в могилу» — гласила пословица тех лет.

После смерти Петра в России начали пересматривать и некоторые заведенные им порядки. Пожизненно крестьяне должны были служить до 1793 года: при Екатерине II впервые срок службы был ограничен 25 годами, а при Александре II и вовсе можно было отправиться в родные края после семи лет действительной службы. Тогда солдат получал так называемый бессрочный отпуск. Эта схема, во-первых, позволяла более рационально тратить военные бюджеты и не держать людей на казенных харчах до седых волос. А во-вторых, она давала рекрутам какую-никакую надежду вернуться домой, обзавестись семьей, хозяйством — в общем, провести остаток дней с кем-то еще, кроме соседей по казарме. И хотя традиционные причитания сохраняются во многих регионах, все же проводы в армию перестают напоминать поминки. Важной частью этой церемонии становятся обряды, которые должны обеспечить возвращение юноши домой живым, а в идеале еще и здоровым. В Вологодской области, например, мать обязательно пекла сыну хлеб, от которого тот откусывал перед уходом из дома. Оставшийся каравай надо было хранить на печи до его возвращения. При прощании смотрели, теплые ли у парня губы и руки. Если да — это предвещало удачу. Верным способом прогнозирования судьбы рекрута считалось гадание на скатанном волокне кудели. Если оно не сгорало полностью, оставалось комочком, «могилкой», семья готовилась к худшему. И главное — ни один новобранец не покидал дома без материнского благословения.

В конечном итоге из проводов в армию в России сложился целый рекрутский обряд. Он был не менее важным, как похоронный или свадебный. Некоторые ритуалы дошли даже до наших дней. Бережно, из поколения в поколение, передавали жители русских деревень традицию рекрутских гулянок — когда парни, получившие повестку, катались на лошадях под гармошку и пиво.

Девушки для такого случая для своих «залеточек» и «ягодиночек» готовили вышитые платки — на дорожку. Такой подарок возлагал на них определенные обязательства: раз дала платок — значит, должна дождаться. Очевидно, чтобы у тех парней, кто остается в селе, была своя знаковая система: в некоторых районах было принято возле дома ожидающей невесты наряжать елочку, на которую вешали куколку из тряпок. Ее не убирали, пока солдат не возвращался. Проводы становятся все веселее: во время застолья поют красивые песни, а герою вечера позволяли даже пообниматься с любимой.

Характер рекрутских наборов всегда диктовался военной обстановкой. При спокойной жизни проводили их не каждый год, новобранцев брали мало, и взыскательная медкомиссия браковала каждого, кто не соответствовал строгим требованиям царской армии. А например, в 1812 году рекрутов гребли уже без разбору. Сохранились бумаги Военного министерства, разрешающие ставить под ружье «редковолосых, разноглазых и косых, ежели только зрение их позволяет прицеливаться ружьем; заик и косноязычных, могли бы сколько-нибудь объясняться; не имеющих до шести зубов боковых, лишь бы только были в целости передние, для скусывания патронов необходимые…» В 1854 году, во время Крымской войны, лысина и заикание тоже больше не считались уважительной причиной, чтобы не служить: в этот год провели сразу три набора.

Зато потом пополнение в армию долго не набирали. За это время в России успели отменить крепостное право и сменить военную доктрину. Неповоротливая петровская рекрутчина больше не успевала за реалиями больших европейских войн. И уступила место срочной службе. Царский манифест 1 января 1874 года гласил: «Сила государства не в одной численности войска, но преимущественно в нравственных и умственных его качествах, достигающих высшего развития лишь тогда, когда дело защиты Отечества становится общим делом народа, когда все, без различия званий и состояний, соединяются на это святое дело». Так в России появилась призывная армия. И хотя в традиционных, еще средневековых частушках потом пели и про советскую власть, и про Гитлера, самая главная традиция — ждать домой своих мужчин — дошла до нас без изменений.