Иначе писать
не могу и не стану я.
Но только скажу,
что несчастная мать.
А может,
пойти и поднять восстание?
Но против кого его поднимать?
Мне нечего будет
сказать на митинге.
А надо звать их —
молчать нельзя ж!
А он сидит,
очкастый и сытенький,
Заткнувши за ухо карандаш.
Пальба по нему!
Он ведь виден ясно мне.
— Огонь! В упор!
Но тише, друзья:
Он спрятался
за знаменами красными,
А трогать нам эти знамена —
нельзя!
И поздно. Конец.
Дыхание сперло.
К чему изрыгать бесполезные стоны?
Противный, как слизь,
подбирается к горлу.
А мне его трогать нельзя:
Знамена.