Материнский песенный фольклор Свердловской области
Специальное жанровое определение существует только для колыбельных, которые на Урале называются байками. Их исполнение связано с терминами байкать, окать, припевать. Другие жанры определяют по названию действий, сопутствующих исполнению: пестушки обозначают как потягунюшки, тяни холсты и др., потешки — как метать дитя. О пении потешек и прибауток говорят: припевать, приговаривать, отмечая тем самым способ их интонирования в пограничной между пением и говором зоне, а также врать, плести, подчеркивая шутливо-игровой характер песенок.
Статус жанра в региональной культуре определяется статусом детей в структуре традиционного коллектива. Поскольку дети занимают самую нижнюю ступень в социальной иерархии, адресованные им песенки расцениваются как игра, забава, а не как полноценные песни. Несколько более серьезно относятся к колыбельным, посредством которых поющая женщина не только обращается к ребенку, но и выражает свои чувства и мысли. Прежде всего это относится к текстам, смысл которых недоступен для детского восприятия.
Исполнителями музыкально-поэтических текстов, адресованных ребенку, являются матери, няни (обычно это женщины зрелого или пожилого возраста), бабушки, в отдельных случаях — девочки-подростки. Обязательное требование к пестуньям — знакомство со специальной областью знаний, навыков, культурных текстов, связанной с уходом за детьми. Материнские песни поются соло. Единичные случаи их ансамблевого исполнения можно расценивать как привнесение признаков других фольклорных жанров в музыку пестования.
Звучат материнские песни в ситуациях общения пестуньи с ребенком: во время его укачивания или игры в состоянии бодрствования. Некоторые из них (прежде всего, пестушки и потешки) связаны с движением. В пестушках это телесные игры с ребенком, в потешках — подражание скачке, катанию с горы и т. п.
Песенной культуре материнства присущи игровое начало и внутренняя диалогичность. С игрой соотносятся поэтические образы песен, действия, сопровождающие их исполнение, иногда — особым образом организованное игровое пространство-время. Но в этом песенно-игровом диалоге активен лишь взрослый, участие же ребенка сводится к эмоциональным реакциям на действия взрослого.
Исполнению колыбельных присущ ритуализированный характер. Точки соприкосновения с ритуалом обнаруживаются в ведущей функции жанра, состоящей в магическом воздействии на ребенка с целью его усыпления, необходимого для здоровья и хорошего роста. К ритуалу восходит и привлечение в акте убаюкивания набора символических языков-кодов: пространственного (место у колыбели), временнόго (время сна, обычно вечер), светового (полумрак), осязательного (прикосновения пестуньи к ребенку), словесного (песенный и другие включаемые в данную ситуацию тексты), акустического (мелодия колыбельной), в совокупности способствующих суггестивному воздействию на малыша. Вполне вероятно, что отмеченные моменты ритуализации являются рудиментами магического происхождения «баек» и их связей в прошлом с ритуальной практикой.
Однако наряду с моментами ритуализации, комплексу «байканья» присущи и игровые черты. Эффект игры создается при включении в процесс убаюкивания, помимо колыбельных, также прибауток, сказок, импровизированных монологов пестуньи.
Поэтические мотивы и образы, характерные для среднеуральских баек, традиционны для русских колыбельных. Таковы тема трудa и быта крестьянской семьи, изображение идеального будущего дитяти, мотив пожелания смерти ребенку, образы дремы, буки, кота, восходящие к языческой мифологии, христианские персонажи.
Колыбельные поются на политекстовые напевы. Именно напевам принадлежит ведущая роль в реализации доминантной функции баек, на чем основано предположение некоторых ученых о том, что, возможно, архаические колыбельные представляли собой мелодии, исполнявшиеся с рефренами и несмыслонесущими слогами. В напевах концентрируются механизмы воздействия пестуньи на ребенка: песенный темпоритм, коррелирующий с ритмом дыхания и сердцебиения участников акта баюканья и поддерживаемый мерным покачиванием люльки, монотонно повторяемые краткие мелообороты, имеющие мягкие рельефы. Этому же способствуют артикуляция мелодии, ориентированная на средний регистр и естественный тембр голоса, тихое звучание, произнесение музыкально-поэтического текста в манере пения-сказывания.
Ощущение мерности во многом создается благодаря ритмике. Для мелодий характерны ритмоформулы с подвижными рисунками слогового ритма, каждая из которых равна восьми единицам счетного времени. Мелодика напевов основана на типовых интонациях в узком диапазоне, которые активно варьируются не только у разных певиц, но и у одной и той же певицы.
Пестушки и потешки сопровождают телесные игры с маленьким ребенком, чем обусловлена значительная роль в комплексе их выразительных средств осязательной и пластической составляющих, способствующих формированию у малыша осмысленного образа собственного тела и гармонизирующих его двигательную активность. Стихия ритма структурирует все аспекты формы, а также действия при исполнении песен, становясь главным механизмом формирования в них игрового модуса.
Ритмичная смена в поэтических текстах картин, образов, звукоизобразительных слов, повторение коротких и потому легко схватываемых ребенком моторных оборотов в напевах, — все это превращает акт песенной коммуникации в веселую игру.
Во многом сходными факторами регулируется игровая стихия прибауток, хотя, в отличие от пестушек и потешек, ее стержнем становятся не ритмичные игровые действия, а образная сфера поэтических текстов, базирующаяся на смеховой «логике обратности» и рождающая разнообразные ощущения: зрительные, слуховые, вкусовые, осязательные, моторные.
Мелодико-ритмическая организация пестушек, восходящая к сфере мелодизированной речи, импровизационна. Для потешек и прибауток характерны политекстовые напевы. Их мелодика, как правило, имеет малообъемные звукоряды, а по ритму они близки хороводно-плясовым жанрам фольклора.
Присущая рассматриваемым жанрам исполнительская манера объединяет артикуляционные признаки говора и пения. Интонируются такие песенки негромко, мягким звуком.
В уральском материнском песенном фольклоре наблюдаются активные межжанровые связи. Так, в функции колыбельных могут выступать тексты потешек, прибауток и даже детских дразнилок, благодаря чему устанавливаются связи материнского и детского фольклора. Эти тексты объединяются с традиционными напевами колыбельных и исполняются в свойственной им манере. В то же время наблюдается и обратный процесс, когда тексты потешек и прибауток поются на мелодии колыбельных, приобретающих более активный, моторный характер.
Материнскому фольклору, бытующему на Среднем Урале, присущ ряд признаков региональной традиции. Прежде всего, это проявляется в наличии стилевого родства материнских песен с местным песнетворчеством взрослых: календарными, хороводными, плясовыми песнями. Приметы уральской культуры свойственны некоторым бытовым реалиям поэтических текстов, а также фонетическим и лексическим их особенностям.
Вместе с тем ключевые закономерности уральского материнского фольклора имеют аналоги практически во всех региональных традициях России и в культурах ряда европейских народов.
Сегодня материнские песни сохраняются, главным образом, в памяти женщин старшего поколения, изредка — в живом бытовании.
