Дмитрий Шостакович: страсти по Шекспиру

Дмитрий Шостакович неоднократно просил Исаака Гликмана, театроведа и сценариста, написать либретто на какую-нибудь пьесу Шекспира, кроме «Отелло». Он очень любил оперу Верди на этот сюжет и считал невозможным конкурировать с итальянским маэстро.

Гликман вспоминал, что шекспировские пьесы Шостаковича «занимали, привлекали и вместе с тем озадачивали». Композитор сам говорил о двойственном отношении к драматургу: «Я им восхищаюсь, а с другой стороны, начинаю иногда смотреть на него глазами Льва Толстого».

В критическом очерке «О Шекспире и о драме» Лев Толстой высказал неожиданную точку зрения: «Прочтя одно за другим считающиеся лучшими его произведения: «Короля Лира»

, «Ромео и Юлию»

, «Гамлета»

, «Макбета»

, я не только не испытал наслаждения, но почувствовал неотразимое отвращение, скуку». Толстой упрекал английского драматурга в том, что его герои «говорят не своим, а всегда одним и тем же шекспировским, вычурным, неестественным языком», и даже называл Шекспира «самым посредственным сочинителем».

Однако работая над музыкой к постановкам и экранизациям по произведениям Шекспира, Шостакович увлекался героями и поэтическими мирами драматурга настолько, что забывал о критических взглядах на его творчество.

В 1932 году художник-постановщик Николай Акимов поставил свой первый спектакль — «Гамлета» в Театре имени Вахтангова. Постановка оказалась весьма спорной и даже получила громкий эпитет «извращение классики». Однако все признавали: музыка Дмитрия Шостаковича была «самое лучшее, самое смелое в спектакле, она все время на какой-то чудесной границе иронии и сатиры».

Композитор создавал музыкальную партитуру в полном соответствии со смелым замыслом Акимова, поэтому темы некоторых номеров напоминали советские массовые песни. В песне Офелии («Заутра Валентинов день») прослеживались интонации «Песни о встречном», которую Шостакович написал для фильма «Встречный» в 1931 году. В карикатурных тонах была исполнена миниатюра «Уход короля и королевы»: вместо благородной музыки звучала легкомысленная полька.

В 1954 году режиссер Григорий Козинцев поставил «Гамлета» в переводе Бориса Пастернака в Ленинградском театре драмы имени Пушкина. К нему Шостакович написал два небольших музыкальных номера: «Жигу», похожую на темпераментную тарантеллу, и «Финал» — торжественное завершение трагической истории. Автографы этих номеров так и не были найдены — известны только рукописные копии партитур, хранившиеся в театре.

Размышляя о «Гамлете», Григорий Козинцев писал: «смысл трагедии Шекспира не в том, что ее герой бездействен, а в том, что она сама побуждает людей к действию — она набат, пробуждающий совесть». Работу над сценарием будущего фильма он начал в 1957 году и сразу решил, что музыку к картине должен написать именно Шостакович. Он с огромным уважением относился к композитору и даже писал ему: «В черные минуты (а их так много!) я вспоминаю Вас и думаю: какая же великая сила заключена в Вас, что «самые крупные калибры артиллерии» ничего не могли сделать с Вашей музыкой».

Фильм «Гамлет» вышел на экраны 19 апреля 1964 года, и в посвященной ему статье критик Виктор Комиссаржевский назвал музыку Шостаковича нервом картины: «…она [музыка] умеет передавать и гул времени, и тончайшее движение человеческой души».

Композитор создал для фильма 34-е произведение. Он посвятил Гамлету тему-«портрет», которая развивалась вместе с героем: сомневалась, вступала в противоборство и побеждала.

Премьера спектакля «Король Лир» в постановке Козинцева состоялась 24 марта 1941 года в Ленинграде, в Большом драматическом театре имени Горького. Литературовед Натан Берковский отмечал, что постановка показывала весь «мрак и ужас трагедии», трагичность строя, который «поощряет в людях низменное, низкое, грубое и оставляет без последствий благородные поступки или же карает за них». На сцене возвышались виселицы, что рождало ассоциации с советскими реалиями.

Дмитрий Шостакович в статье, подготовленной к премьере, писал: «Шекспир, видимо, сам очень любил музыку и чувствовал ее могучую силу и очарование, иначе бы он не создал знаменитую сцену пробуждения больного короля Лира под музыку». Он признавался, что непросто было «отобразить в музыке… ужас медленной и мучительной гибели всех иллюзий короля Лира». Кроме инструментальных пьес композитор сочинил балладу Корделии и десять маленьких песен Шута — колких и саркастических.

К работе над кинофильмом «Король Лир» Григорий Козинцев приступил в 1969 году и подробно обсуждал с Шостаковичем музыкальное решение сцен. Композитору работа над картиной давалась тяжело из-за проблем со здоровьем. Всего в музыкальной партитуре фильма было 70 номеров, как кратких (сигналы труб, рогов), так и развернутых («Голос правды», «Буря»). Песенки Шута позаимствовали из музыки к спектаклю, но в фильме они не стали полноценными вокальными номерами: Шут лишь напевал отдельные строчки, как бы «случайно» их припоминая.

Сонет 66 Дмитрий Шостакович включил в цикл «Шесть романсов на стихи английских поэтов», изданный в 1943 году. Перед тем как отдать сочинения в печать, композитор добавил к ним посвящения, и Сонет 66 посвятил Ивану Соллертинскому — музыковеду, театроведу, литературоведу и критику, чьей дружбой Шостакович очень дорожил.

В последнем двустишии — так называемом «сонетном ключе» — высказана главная мысль сонета, которая стала пророческой для Шостаковича:

Внезапная смерть Соллертинского в 1944 году стала большим ударом для Шостаковича. Он писал: «Нет больше среди нас музыканта огромного таланта, нет больше веселого, чистого, благожелательного товарища, нет у меня больше самого близкого друга».