ЗИМНЕЕ ЧТЕНИЕ

Неизвестный мне доселе Евгений Мамонтов из Красноярска написал одну из лучших, на мой вкус, книг 2022 года. Пока я размышляла о том извилистом пути, которым произведения добираются до своих читателей, сборник из двух повестей «Моё немое кино» получил главную награду общероссийской литературной премии «Дальний Восток» им. В.К. Арсеньева в номинации «Длинная проза», чему лично я очень рада. Арсеньевскую премию дают за сочинения, так или иначе связанные с Дальним Востоком, и Мамонтов, как уроженец Владивостока, сделавший к тому же этот город местом действия одной из повестей книги, пришелся здесь очень кстати. Любопытно, что название города в повести «Моё немое кино» почти не встречается, но при этом сам Владивосток, как живой, восстает здесь за каждой страницей. И мосты, и жуткая провинциальность, и стремление уехать почему-то в Калининград (у жителей Владивостока через одного присутствует интерес именно к этому городу)… У Мамонтова вообще очень живая, не вымученная проза, воспринимать которую не мешают даже гипертрофированные сноски, где словно бы за кадром происходит параллельное действие (какое из них важнее — еще вопрос, так что слова главного героя о том, что сноски якобы все равно никто не читает, воспринимаются как приглашение к чтению). И, что особенно любопытно, это достоверная проза. Главные герои, от лица которых ведется повествование и в «…немом кино», и во второй истории «По-честному» — молодые люди (во второй это вообще подросток, переживающий развод родителей). Когда не очень юные писатели (а Мамонтов отнюдь не мальчик — я погуглила) высказываются от лица «молодежи и юношества», это чаще всего похоже на то, как Пьер Ришар в фильме «Папаши» пытается сойти за своего в компании двадцатилетних («О, какой ударник!»). Основная эмоция читателя таких книг — испанский стыд. Но к Евгению Мамонтову сказанное выше не относится. Его герои — не ряженые старцы, заплывшие взрослым жиром: нет, они по-настоящему юные. Им веришь. В них веришь. Сочувствуешь и понимаешь. Смеешься вместе с ними над ними же: обе повести сборника настояны на самоиронии, как на спирту. Подлинная самоирония — редкая и потому особенно ценная нынче вещь. Все писатели вдруг резко стали такими серьезными, особенно по отношению к себе.

Герой повести «Моё немое кино» (остановлюсь на ней подробнее, вторая не так впечатлила) — молодой преподаватель английского языка, вдруг решающий открыть во Владивостоке киноклуб и показывать всем желающим свои любимые фильмы.

Текст представляет собой своеобразный дневник, где киноликбез без претензий соседствует с ежедневным подвигом жизни простого горожанина. Иногда героя, впрочем, выносит к философским берегам: «Мне кажется, что особенное обаяние животных в том, что они молчаливы. Еще молчаливы пейзажи. Портреты». Или: «С виду тот же сантехник и, скажем, Филип Гласс устроены одинаково… Так ведь они и на самом деле устроены одинаково — вот что интересно!»

Немое кино для героя повести — отдушина, ведь там тоже все молчат (иногда, впрочем, приходится нанимать тапера). Когда он арендует зал под никому не нужную, как может показаться со стороны, просветительскую деятельность, в жизни его начинают происходить удивительные вещи — и здесь в дневниковый реализм вплетается магия: магия кино или, возможно, магия слова… В общем, я наслаждалась этой повестью от первой до последней страницы — и это при том, что про немое кино волею судеб знаю чуть больше автора. Но речь вообще не об этом. Кино здесь — лишь фон для человеческой жизни: жизни человека, загнанного в жесткие рамки и сумевшего превратить их в свой собственный полный метр.