Спектакль LЁD

Сделать так, чтобы зрительный зал ощутил присутствие космически холодного и жесткого, как выпирающая арматура, мира, довольно просто. Во-первых, нужно подменить сюжет чередованием людей. Похожих на собравшихся в зале, с руками, ногами и головой, но находящихся на пике. На пределе славы или боли. Сосредоточенных на важности момента. Политик — на трибуне, отверженный — на казни, оставшийся — в немеркнущей пустоте. Где-то в ней все истории сходятся. Несколько героев — это возможность преодолеть линейность описания и восприятия. Но оторваться от плоскости — мало.

Во-вторых, надо ускользнуть от обреченности правил. Почему бы не поставить с ног на голову современные театральные зависимости. Пусть, например, актер будет привязан к свету, а не свет к актеру.

А в-третьих, нужно найти актера. Поднозова. От которого всего можно ожидать. Который, не напрягаясь, взламывает бетон повседневности, превращает полиэтиленовую завесу в ледяной монолит и сам барахтается там вечной мошкой. Или последним в истории космонавтом. Вот, собственно, и все. Зримо и доступно. Для того чтобы как-то назвать доступный феноменальный мир, мир опыта, философ и математик Чарльз Пирс придумал слово. Он назвал его «фанероном».