Маленькие трагедии: Ночь искусств в Оренбургском театре кукол

В сценическом варианте театр погружает героев «Скупого рыцаря», «Моцарта и Сальери» и «Пира во время чумы» в пушкинскую сцену из Фауста. Попутчиком, сопровождающим искания героев, станет Мефистофель. Две поэтические цитаты обрамляют сцену и спектакль — они о счастье, которое «страшно утратить», которого «и не надо было». Возможно, мысль о призрачном счастье дала вдохновляющий толчок постановщику. Но в присутствии смерти понятие счастья как-то меркнет. А смерть разлита по спектаклю во всех своих ипостасях: «и всех вас гроб, зевая, ждет». Она — в духе разрушения, который овладевает Фаустом. Подписывает себе смертный приговор «скупой рыцарь» Барон с его ложной идеей смысла жизни, с восприятием черного как белого. При самом активном участии, фактически в окружении смерти происходит «Пир во время чумы». И хотя «Пир» венчает «Маленькие трагедии», в спектакле Вадима Смирнова он выполняет скорее роль эпилога. Кульминация же происходит в «Моцарте и Сальери», где на первый содержательный план выступает не то обстоятельство, что в стакан брошен яд, и даже не запоздалый порыв раскаяния «Постой, постой, постой!», а — музыка. Что за дело, что это «Реквием»! Этот «Реквием» — воспевает не смерть, а жизнь. …

«Реквием» прозвучит дважды, и экран дважды воспроизведет эту удивительную встречу двух гениев. В первый раз, как и положено, на белых листах будут начертаны черные ноты и черные рисунки; во второй — ноты и пушкинские наброски станут белыми. Так вот в чем залог человеческого бессмертья — в искусстве. Может быть…».