Часть специалистов считает, что с помощью Всешутейшего собора Петр I целенаправленно снижал авторитет церковной власти, стремился сделать подданных менее религиозными.
Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор — это особое шуточное общество, которое Петр I организовал со своими сподвижниками. В его основу легла пародия на Церковь: участники высмеивали ее иерархию и ритуалы, устраивая пьяные загулы.
Состав Всешутейшего собора был достаточно постоянным и фиксировался в списках. В него входили первые лица государства — полководцы, политики, представители самых знатных фамилий. Они получали шуточные саны диаконов, архидиаконов, архиереев. Также у каждого участника собора были неприличные прозвища, о которых историк Василий Ключевский писал, что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати». Брань на собраниях Собора одобрялась и была основной формой общения.
Петр I лично разрабатывал церемониал организации и сценарии увеселений. Отказаться от них было невозможно, и если часть сподвижников участвовала во всех развлечениях с охотой, то многие считали их богохульством и распутством, но боялись прогневить государя отказом.
Во главе собора стоял не сам царь, а выбираемый «князь-папа». Верховный шутовской титул за время существования собора получили трое приближенных: Матвей Нарышкин, Никита Зотов и Петр Бутурлин. В собраниях принимал участие и князь-кесарь, который облачался в царские одежды. Эта роль принадлежала Федору Ромодановскому, а позже — его сыну. Сам же Петр I скромно звался диаконом, протодиаконом или архиереем.
Новичка в соборе встречали фразой «Пьешь ли?» — пародией на традиционный церковный вопрос «Веруешь ли?». Одеяния также высмеивали одежды священнослужителей. Так, у князя-папы на голове красовалась епископская митра из жести с изображением бога вина Бахуса, а в руках — шкатулка в форме священной книги, внутри которой лежали склянки с водкой. Вместо панагии князь-папа носил на цепочке флягу.
Большинство «заседаний» Собора пародировали святые праздники. Например, на первой, строгой неделе Великого поста участники устраивали «покаянную» процессию: одевались в вывороченные наизнанку полушубки и катались в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями. Заканчивались такие выезды грандиозными попойками.
Сохранилось описание шуточных выборов князя-папы. После голосования избранника сажали в большой ковш и на руках несли к огромному чану с пивом и вином. В нем князь-папа плавал на ковше, а остальные гости напивались до беспамятства.
Просуществовал собор около 30 лет, с 1690-х годов до середины 1720-х. Историки до сих пор спорят, зачем императору потребовалось устраивать столь дикие развлечения. Часть специалистов считает, что с помощью Всешутейшего собора Петр I целенаправленно снижал авторитет церковной власти, стремился сделать подданных менее религиозными.
Некоторые ученые отмечают, что царь вел борьбу не с самой церковью, а с отношением церкви к юмору. Дело в том, что к XVII веку священнослужители стали рьяно осуждать скоморошество и шутовство. Протопоп Аввакум, например, считал, что только жизнь с «молитвами, поклонцами и слезами» может считаться достойной. Петр же своим собором утверждал право светского человека на светские развлечения.
Также современники рассказывали, что, спаивая подданных, Петр мог их разговорить: при знатных вельможах стояли специальные люди и записывали, что они говорят в пьяном бреду. Царя и самого часто видели с записной книжкой. Поэтому историки предполагают, что собор был еще и способом узнать, о чем на самом деле думают приближенные, и выделить искренних приверженцев.
Существует мнение, что собор также был попыткой сломать общественные стереотипы. На увеселениях высмеивалась не только церковная, но и государственная иерархия: например, Петр целовал руку князю-папе и называл его правителем. Одной из идей собора могло быть сплочение соратников, укрепление идеи о том, что суть человека не зависит от его социального статуса или принадлежности к знатной семье.
Наконец, некоторые исследователи отмечают, что пародии сами по себе были частью русской смеховой культуры с ее любовью к потешникам и скоморохам. А карнавальные переодевания и различные шуточные общества в Россию могли прийти из европейской культуры, которую так ценил Петр: например, в Германии ранее прославилось Комическое общество — с шутовскими королем и советниками, а в Англии существовало Высокое общество бифштексов. Возможно, собор просто-напросто смешил государя, помогал ему расслабляться.
Эту точку зрения подробно описал Василий Ключевский:
Состав Всешутейшего собора был достаточно постоянным и фиксировался в списках. В него входили первые лица государства — полководцы, политики, представители самых знатных фамилий. Они получали шуточные саны диаконов, архидиаконов, архиереев. Также у каждого участника собора были неприличные прозвища, о которых историк Василий Ключевский писал, что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати». Брань на собраниях Собора одобрялась и была основной формой общения.
Петр I лично разрабатывал церемониал организации и сценарии увеселений. Отказаться от них было невозможно, и если часть сподвижников участвовала во всех развлечениях с охотой, то многие считали их богохульством и распутством, но боялись прогневить государя отказом.
Во главе собора стоял не сам царь, а выбираемый «князь-папа». Верховный шутовской титул за время существования собора получили трое приближенных: Матвей Нарышкин, Никита Зотов и Петр Бутурлин. В собраниях принимал участие и князь-кесарь, который облачался в царские одежды. Эта роль принадлежала Федору Ромодановскому, а позже — его сыну. Сам же Петр I скромно звался диаконом, протодиаконом или архиереем.
Новичка в соборе встречали фразой «Пьешь ли?» — пародией на традиционный церковный вопрос «Веруешь ли?». Одеяния также высмеивали одежды священнослужителей. Так, у князя-папы на голове красовалась епископская митра из жести с изображением бога вина Бахуса, а в руках — шкатулка в форме священной книги, внутри которой лежали склянки с водкой. Вместо панагии князь-папа носил на цепочке флягу.
Большинство «заседаний» Собора пародировали святые праздники. Например, на первой, строгой неделе Великого поста участники устраивали «покаянную» процессию: одевались в вывороченные наизнанку полушубки и катались в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями. Заканчивались такие выезды грандиозными попойками.
Сохранилось описание шуточных выборов князя-папы. После голосования избранника сажали в большой ковш и на руках несли к огромному чану с пивом и вином. В нем князь-папа плавал на ковше, а остальные гости напивались до беспамятства.
Просуществовал собор около 30 лет, с 1690-х годов до середины 1720-х. Историки до сих пор спорят, зачем императору потребовалось устраивать столь дикие развлечения. Часть специалистов считает, что с помощью Всешутейшего собора Петр I целенаправленно снижал авторитет церковной власти, стремился сделать подданных менее религиозными.
Некоторые ученые отмечают, что царь вел борьбу не с самой церковью, а с отношением церкви к юмору. Дело в том, что к XVII веку священнослужители стали рьяно осуждать скоморошество и шутовство. Протопоп Аввакум, например, считал, что только жизнь с «молитвами, поклонцами и слезами» может считаться достойной. Петр же своим собором утверждал право светского человека на светские развлечения.
Также современники рассказывали, что, спаивая подданных, Петр мог их разговорить: при знатных вельможах стояли специальные люди и записывали, что они говорят в пьяном бреду. Царя и самого часто видели с записной книжкой. Поэтому историки предполагают, что собор был еще и способом узнать, о чем на самом деле думают приближенные, и выделить искренних приверженцев.
Существует мнение, что собор также был попыткой сломать общественные стереотипы. На увеселениях высмеивалась не только церковная, но и государственная иерархия: например, Петр целовал руку князю-папе и называл его правителем. Одной из идей собора могло быть сплочение соратников, укрепление идеи о том, что суть человека не зависит от его социального статуса или принадлежности к знатной семье.
Наконец, некоторые исследователи отмечают, что пародии сами по себе были частью русской смеховой культуры с ее любовью к потешникам и скоморохам. А карнавальные переодевания и различные шуточные общества в Россию могли прийти из европейской культуры, которую так ценил Петр: например, в Германии ранее прославилось Комическое общество — с шутовскими королем и советниками, а в Англии существовало Высокое общество бифштексов. Возможно, собор просто-напросто смешил государя, помогал ему расслабляться.
Эту точку зрения подробно описал Василий Ключевский:
Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор — это особое шуточное общество, которое Петр I организовал со своими сподвижниками. В его основу легла пародия на Церковь: участники высмеивали ее иерархию и ритуалы, устраивая пьяные загулы.
Состав Всешутейшего собора был достаточно постоянным и фиксировался в списках. В него входили первые лица государства — полководцы, политики, представители самых знатных фамилий. Они получали шуточные саны диаконов, архидиаконов, архиереев. Также у каждого участника собора были неприличные прозвища, о которых историк Василий Ключевский писал, что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати». Брань на собраниях Собора одобрялась и была основной формой общения.
Петр I лично разрабатывал церемониал организации и сценарии увеселений. Отказаться от них было невозможно, и если часть сподвижников участвовала во всех развлечениях с охотой, то многие считали их богохульством и распутством, но боялись прогневить государя отказом.
Во главе собора стоял не сам царь, а выбираемый «князь-папа». Верховный шутовской титул за время существования собора получили трое приближенных: Матвей Нарышкин, Никита Зотов и Петр Бутурлин. В собраниях принимал участие и князь-кесарь, который облачался в царские одежды. Эта роль принадлежала Федору Ромодановскому, а позже — его сыну. Сам же Петр I скромно звался диаконом, протодиаконом или архиереем.
Новичка в соборе встречали фразой «Пьешь ли?» — пародией на традиционный церковный вопрос «Веруешь ли?». Одеяния также высмеивали одежды священнослужителей. Так, у князя-папы на голове красовалась епископская митра из жести с изображением бога вина Бахуса, а в руках — шкатулка в форме священной книги, внутри которой лежали склянки с водкой. Вместо панагии князь-папа носил на цепочке флягу.
Большинство «заседаний» Собора пародировали святые праздники. Например, на первой, строгой неделе Великого поста участники устраивали «покаянную» процессию: одевались в вывороченные наизнанку полушубки и катались в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями. Заканчивались такие выезды грандиозными попойками.
Сохранилось описание шуточных выборов князя-папы. После голосования избранника сажали в большой ковш и на руках несли к огромному чану с пивом и вином. В нем князь-папа плавал на ковше, а остальные гости напивались до беспамятства.
Просуществовал собор около 30 лет, с 1690-х годов до середины 1720-х. Историки до сих пор спорят, зачем императору потребовалось устраивать столь дикие развлечения. Часть специалистов считает, что с помощью Всешутейшего собора Петр I целенаправленно снижал авторитет церковной власти, стремился сделать подданных менее религиозными.
Некоторые ученые отмечают, что царь вел борьбу не с самой церковью, а с отношением церкви к юмору. Дело в том, что к XVII веку священнослужители стали рьяно осуждать скоморошество и шутовство. Протопоп Аввакум, например, считал, что только жизнь с «молитвами, поклонцами и слезами» может считаться достойной. Петр же своим собором утверждал право светского человека на светские развлечения.
Также современники рассказывали, что, спаивая подданных, Петр мог их разговорить: при знатных вельможах стояли специальные люди и записывали, что они говорят в пьяном бреду. Царя и самого часто видели с записной книжкой. Поэтому историки предполагают, что собор был еще и способом узнать, о чем на самом деле думают приближенные, и выделить искренних приверженцев.
Существует мнение, что собор также был попыткой сломать общественные стереотипы. На увеселениях высмеивалась не только церковная, но и государственная иерархия: например, Петр целовал руку князю-папе и называл его правителем. Одной из идей собора могло быть сплочение соратников, укрепление идеи о том, что суть человека не зависит от его социального статуса или принадлежности к знатной семье.
Наконец, некоторые исследователи отмечают, что пародии сами по себе были частью русской смеховой культуры с ее любовью к потешникам и скоморохам. А карнавальные переодевания и различные шуточные общества в Россию могли прийти из европейской культуры, которую так ценил Петр: например, в Германии ранее прославилось Комическое общество — с шутовскими королем и советниками, а в Англии существовало Высокое общество бифштексов. Возможно, собор просто-напросто смешил государя, помогал ему расслабляться.
Эту точку зрения подробно описал Василий Ключевский:
Состав Всешутейшего собора был достаточно постоянным и фиксировался в списках. В него входили первые лица государства — полководцы, политики, представители самых знатных фамилий. Они получали шуточные саны диаконов, архидиаконов, архиереев. Также у каждого участника собора были неприличные прозвища, о которых историк Василий Ключевский писал, что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати». Брань на собраниях Собора одобрялась и была основной формой общения.
Петр I лично разрабатывал церемониал организации и сценарии увеселений. Отказаться от них было невозможно, и если часть сподвижников участвовала во всех развлечениях с охотой, то многие считали их богохульством и распутством, но боялись прогневить государя отказом.
Во главе собора стоял не сам царь, а выбираемый «князь-папа». Верховный шутовской титул за время существования собора получили трое приближенных: Матвей Нарышкин, Никита Зотов и Петр Бутурлин. В собраниях принимал участие и князь-кесарь, который облачался в царские одежды. Эта роль принадлежала Федору Ромодановскому, а позже — его сыну. Сам же Петр I скромно звался диаконом, протодиаконом или архиереем.
Новичка в соборе встречали фразой «Пьешь ли?» — пародией на традиционный церковный вопрос «Веруешь ли?». Одеяния также высмеивали одежды священнослужителей. Так, у князя-папы на голове красовалась епископская митра из жести с изображением бога вина Бахуса, а в руках — шкатулка в форме священной книги, внутри которой лежали склянки с водкой. Вместо панагии князь-папа носил на цепочке флягу.
Большинство «заседаний» Собора пародировали святые праздники. Например, на первой, строгой неделе Великого поста участники устраивали «покаянную» процессию: одевались в вывороченные наизнанку полушубки и катались в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями. Заканчивались такие выезды грандиозными попойками.
Сохранилось описание шуточных выборов князя-папы. После голосования избранника сажали в большой ковш и на руках несли к огромному чану с пивом и вином. В нем князь-папа плавал на ковше, а остальные гости напивались до беспамятства.
Просуществовал собор около 30 лет, с 1690-х годов до середины 1720-х. Историки до сих пор спорят, зачем императору потребовалось устраивать столь дикие развлечения. Часть специалистов считает, что с помощью Всешутейшего собора Петр I целенаправленно снижал авторитет церковной власти, стремился сделать подданных менее религиозными.
Некоторые ученые отмечают, что царь вел борьбу не с самой церковью, а с отношением церкви к юмору. Дело в том, что к XVII веку священнослужители стали рьяно осуждать скоморошество и шутовство. Протопоп Аввакум, например, считал, что только жизнь с «молитвами, поклонцами и слезами» может считаться достойной. Петр же своим собором утверждал право светского человека на светские развлечения.
Также современники рассказывали, что, спаивая подданных, Петр мог их разговорить: при знатных вельможах стояли специальные люди и записывали, что они говорят в пьяном бреду. Царя и самого часто видели с записной книжкой. Поэтому историки предполагают, что собор был еще и способом узнать, о чем на самом деле думают приближенные, и выделить искренних приверженцев.
Существует мнение, что собор также был попыткой сломать общественные стереотипы. На увеселениях высмеивалась не только церковная, но и государственная иерархия: например, Петр целовал руку князю-папе и называл его правителем. Одной из идей собора могло быть сплочение соратников, укрепление идеи о том, что суть человека не зависит от его социального статуса или принадлежности к знатной семье.
Наконец, некоторые исследователи отмечают, что пародии сами по себе были частью русской смеховой культуры с ее любовью к потешникам и скоморохам. А карнавальные переодевания и различные шуточные общества в Россию могли прийти из европейской культуры, которую так ценил Петр: например, в Германии ранее прославилось Комическое общество — с шутовскими королем и советниками, а в Англии существовало Высокое общество бифштексов. Возможно, собор просто-напросто смешил государя, помогал ему расслабляться.
Эту точку зрения подробно описал Василий Ключевский:
“
Игривость досталась Петру по наследству от отца, который тоже любил пошутить, хотя и остерегался быть шутом. У Петра и его компании было больше позыва к дурачеству, чем дурацкого творчества. Они хватали формы шутовства откуда ни попало, не щадя ни преданий старины, ни народного чувства, ни собственного достоинства, как дети в играх пародируют слова, отношения, даже гримасы взрослых, вовсе не думая их осуждать или будировать. В пародии церковных обрядов глумились не над церковью, даже не над церковной иерархией как учреждением: просто срывали досаду на класс, среди которого видели много досадных людей.
Похожей версии придерживалась и профессор Людмила Черная, автор книги «Культура России петровского времени». Она писала, что «тяга к пародированию и неприличному юмору была в крови уже у юного Петра, а затем вошла в привычку, поскольку позволяла расслабляться после тяжелой военной и невоенной работы».
Материалы по теме
