Исследователи считают,
что эта потешка восходит к древним обрядам.
что эта потешка восходит к древним обрядам.
В потешку — песенку-приговорку — «Ладушки» с детьми играют с древности. Эта игра развивает мелкую моторику. Сначала взрослый берет руки ребенка в свои и хлопает ими в ладоши. А постепенно дети сами учатся исполнять песенку.
Некоторые исследователи считают, что эта потешка восходит к древним обрядам. Фольклорист Михаил Макаров в серии книг «Русские предания» в конце 1830-х годов писал, что в «Ладушках» скрыто обращение к богам Ладо и Ладе, которые, по его мнению, выступали покровителями брака, семьи, символами весны и плодородия: «Или уж не было ли у нас двух божеств — Ладо и Лады, мужа и жены, двойственного Гименея, слитого в одно русское слово «лад» — брак?» Музыковед и исследователь фольклора Александр Фаминцын тоже писал, что в потешке есть отсылка к Ладе — богине брака и веселья.
Однако большинство филологов придерживается мнения, что таких богов в славянском фольклоре не существовало. Николай Гальковский назвал их, а также Леля — божество любви, которое часто упоминается вместе с Ладо, — «измышлением наших книжников позднейшего времени». Юрий Лотман писал: «Лель — искусственное божество, введенное в русский Олимп писателями XVIII века на основании припевов-выкриков, в основном свадебной поэзии: «Люли, лель, леле». Припевы эти воспринимались как призывание, звательные формы собственного имени. Из этого делался вывод, что Лель — славянский Амур, божество любви». Лингвист Никита Толстой считал, что припев «ой-лели-лель» — это производное от «аллилуйя». А славист Олег Трубачев писал, что слово «ладо» первоначально означало «старший, муж, мужчина». В таком значении оно употреблено в «Слове о полку Игореве». Поэтому в песенках, где упоминается слово «ладо», может содержаться обращение к старшим в семье или предкам. В то же время в других памятниках древнерусской литературы ладой называли молодую девушку. А Лев Успенский в книге «Слово о словах» предположил, что первые две строчки в песенке буквально означают: «Милые мои детушки, где вы были?»
Слово «ладушки» встречается в старинной народной песне, которую пели в хороводах весной. Фольклорист Владимир Коршунков писал: «Песня примечательна архаичными любовно-брачными мотивами: девицы и молодцы уподобляются в ней белым лебедушкам и ясным соколам, которые собираются вместе на току и разбиваются по парам, загадывая о свивании гнезд». Поэтому первая строчка в потешке сохранилась от древних обрядов встречи весны. Кашка и бражка обозначают ритуальную пищу. А бабушкой, по мнению Коршункова, в песне могут называть бабку-повитуху.
Некоторые исследователи считают, что эта потешка восходит к древним обрядам. Фольклорист Михаил Макаров в серии книг «Русские предания» в конце 1830-х годов писал, что в «Ладушках» скрыто обращение к богам Ладо и Ладе, которые, по его мнению, выступали покровителями брака, семьи, символами весны и плодородия: «Или уж не было ли у нас двух божеств — Ладо и Лады, мужа и жены, двойственного Гименея, слитого в одно русское слово «лад» — брак?» Музыковед и исследователь фольклора Александр Фаминцын тоже писал, что в потешке есть отсылка к Ладе — богине брака и веселья.
Однако большинство филологов придерживается мнения, что таких богов в славянском фольклоре не существовало. Николай Гальковский назвал их, а также Леля — божество любви, которое часто упоминается вместе с Ладо, — «измышлением наших книжников позднейшего времени». Юрий Лотман писал: «Лель — искусственное божество, введенное в русский Олимп писателями XVIII века на основании припевов-выкриков, в основном свадебной поэзии: «Люли, лель, леле». Припевы эти воспринимались как призывание, звательные формы собственного имени. Из этого делался вывод, что Лель — славянский Амур, божество любви». Лингвист Никита Толстой считал, что припев «ой-лели-лель» — это производное от «аллилуйя». А славист Олег Трубачев писал, что слово «ладо» первоначально означало «старший, муж, мужчина». В таком значении оно употреблено в «Слове о полку Игореве». Поэтому в песенках, где упоминается слово «ладо», может содержаться обращение к старшим в семье или предкам. В то же время в других памятниках древнерусской литературы ладой называли молодую девушку. А Лев Успенский в книге «Слово о словах» предположил, что первые две строчки в песенке буквально означают: «Милые мои детушки, где вы были?»
Слово «ладушки» встречается в старинной народной песне, которую пели в хороводах весной. Фольклорист Владимир Коршунков писал: «Песня примечательна архаичными любовно-брачными мотивами: девицы и молодцы уподобляются в ней белым лебедушкам и ясным соколам, которые собираются вместе на току и разбиваются по парам, загадывая о свивании гнезд». Поэтому первая строчка в потешке сохранилась от древних обрядов встречи весны. Кашка и бражка обозначают ритуальную пищу. А бабушкой, по мнению Коршункова, в песне могут называть бабку-повитуху.
В потешку — песенку-приговорку — «Ладушки» с детьми играют с древности. Эта игра развивает мелкую моторику. Сначала взрослый берет руки ребенка в свои и хлопает ими в ладоши. А постепенно дети сами учатся исполнять песенку.
Некоторые исследователи считают, что эта потешка восходит к древним обрядам. Фольклорист Михаил Макаров в серии книг «Русские предания» в конце 1830-х годов писал, что в «Ладушках» скрыто обращение к богам Ладо и Ладе, которые, по его мнению, выступали покровителями брака, семьи, символами весны и плодородия: «Или уж не было ли у нас двух божеств — Ладо и Лады, мужа и жены, двойственного Гименея, слитого в одно русское слово «лад» — брак?» Музыковед и исследователь фольклора Александр Фаминцын тоже писал, что в потешке есть отсылка к Ладе — богине брака и веселья.
Однако большинство филологов придерживается мнения, что таких богов в славянском фольклоре не существовало. Николай Гальковский назвал их, а также Леля — божество любви, которое часто упоминается вместе с Ладо, — «измышлением наших книжников позднейшего времени». Юрий Лотман писал: «Лель — искусственное божество, введенное в русский Олимп писателями XVIII века на основании припевов-выкриков, в основном свадебной поэзии: «Люли, лель, леле». Припевы эти воспринимались как призывание, звательные формы собственного имени. Из этого делался вывод, что Лель — славянский Амур, божество любви». Лингвист Никита Толстой считал, что припев «ой-лели-лель» — это производное от «аллилуйя». А славист Олег Трубачев писал, что слово «ладо» первоначально означало «старший, муж, мужчина». В таком значении оно употреблено в «Слове о полку Игореве». Поэтому в песенках, где упоминается слово «ладо», может содержаться обращение к старшим в семье или предкам. В то же время в других памятниках древнерусской литературы ладой называли молодую девушку. А Лев Успенский в книге «Слово о словах» предположил, что первые две строчки в песенке буквально означают: «Милые мои детушки, где вы были?»
Слово «ладушки» встречается в старинной народной песне, которую пели в хороводах весной. Фольклорист Владимир Коршунков писал: «Песня примечательна архаичными любовно-брачными мотивами: девицы и молодцы уподобляются в ней белым лебедушкам и ясным соколам, которые собираются вместе на току и разбиваются по парам, загадывая о свивании гнезд». Поэтому первая строчка в потешке сохранилась от древних обрядов встречи весны. Кашка и бражка обозначают ритуальную пищу. А бабушкой, по мнению Коршункова, в песне могут называть бабку-повитуху.
Некоторые исследователи считают, что эта потешка восходит к древним обрядам. Фольклорист Михаил Макаров в серии книг «Русские предания» в конце 1830-х годов писал, что в «Ладушках» скрыто обращение к богам Ладо и Ладе, которые, по его мнению, выступали покровителями брака, семьи, символами весны и плодородия: «Или уж не было ли у нас двух божеств — Ладо и Лады, мужа и жены, двойственного Гименея, слитого в одно русское слово «лад» — брак?» Музыковед и исследователь фольклора Александр Фаминцын тоже писал, что в потешке есть отсылка к Ладе — богине брака и веселья.
Однако большинство филологов придерживается мнения, что таких богов в славянском фольклоре не существовало. Николай Гальковский назвал их, а также Леля — божество любви, которое часто упоминается вместе с Ладо, — «измышлением наших книжников позднейшего времени». Юрий Лотман писал: «Лель — искусственное божество, введенное в русский Олимп писателями XVIII века на основании припевов-выкриков, в основном свадебной поэзии: «Люли, лель, леле». Припевы эти воспринимались как призывание, звательные формы собственного имени. Из этого делался вывод, что Лель — славянский Амур, божество любви». Лингвист Никита Толстой считал, что припев «ой-лели-лель» — это производное от «аллилуйя». А славист Олег Трубачев писал, что слово «ладо» первоначально означало «старший, муж, мужчина». В таком значении оно употреблено в «Слове о полку Игореве». Поэтому в песенках, где упоминается слово «ладо», может содержаться обращение к старшим в семье или предкам. В то же время в других памятниках древнерусской литературы ладой называли молодую девушку. А Лев Успенский в книге «Слово о словах» предположил, что первые две строчки в песенке буквально означают: «Милые мои детушки, где вы были?»
Слово «ладушки» встречается в старинной народной песне, которую пели в хороводах весной. Фольклорист Владимир Коршунков писал: «Песня примечательна архаичными любовно-брачными мотивами: девицы и молодцы уподобляются в ней белым лебедушкам и ясным соколам, которые собираются вместе на току и разбиваются по парам, загадывая о свивании гнезд». Поэтому первая строчка в потешке сохранилась от древних обрядов встречи весны. Кашка и бражка обозначают ритуальную пищу. А бабушкой, по мнению Коршункова, в песне могут называть бабку-повитуху.
“
Кажется, в тексте «Ладушек» нашли отражение и некоторые родильные обряды, которые также могли быть приурочены к древнему началу годового круга — то есть к наступлению весны. Действительно, судя по всему, «бабушка», упоминаемая в потешке, — это бабка-повитуха, а каша, которой она угощает детей, — это ритуальная каша, употреблявшаяся при рождении и крещении ребенка и еще при годовых праздниках повитух, рожениц и маленьких детей. Кстати, птица сорока в народной традиции явно ассоциировалась с повивальной бабкой. В потешке «Сорока» эта птица наделяет «гостей» — малых детей — кашей. К тому же в некоторых вариантах потешки «Сорока» речь идет о ритуальной бане, в которой повитуха парила роженицу с младенцем.
Иначе трактовала эту потешку литературовед Софья Агранович. По ее мнению, в «Ладушках» воплотился поминальный обряд или ритуал встречи с душами умерших. С помощью этой песенки детей с раннего возраста учили не бояться мира мертвых. Взрослый, который играл с ребенком в «Ладушки», выступал посредником между живыми и умершими. Сама символическая встреча с духами предков происходила, когда участники игры соприкасались ладонями.
Агранович полагала, что раскрытые ладони — это поза, которая с древности использовалась в поминальных обрядах: «Руки, прижатые к печи, стене, дереву, бумаге, Стене Плача несут в себе древние представления о встрече на границе миров в переломные моменты существования социума». Поэтому образ раскрытой ладони встречается во многих культурах: это месопотамский защитный амулет «рука Инанны», иудейский — «рука Мириам», мусульманский — «рука Фатимы».
А пища, которая упоминается в «Ладушках», по мнению Софьи Агранович, — это поминальная еда. Поэтому детей в песенке бабушка угощала алкогольным напитком — брагой.
Агранович полагала, что раскрытые ладони — это поза, которая с древности использовалась в поминальных обрядах: «Руки, прижатые к печи, стене, дереву, бумаге, Стене Плача несут в себе древние представления о встрече на границе миров в переломные моменты существования социума». Поэтому образ раскрытой ладони встречается во многих культурах: это месопотамский защитный амулет «рука Инанны», иудейский — «рука Мириам», мусульманский — «рука Фатимы».
А пища, которая упоминается в «Ладушках», по мнению Софьи Агранович, — это поминальная еда. Поэтому детей в песенке бабушка угощала алкогольным напитком — брагой.
Портал «Культура.РФ» благодарит за вопрос читательницу Олесю из Москвы.