Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете —
по влечению,
Жил бездумно, но при деле,
Плыл куда глаза глядели —
по течению.

Думал: вот она, награда, —
Ведь ни вёслами не надо,
ни ладонями.
Комары, слепни да осы
Донимали, кровососы,
да не доняли.

Слышал, с берега вначале
Мне о помощи кричали,
о спасении.
Не дождались, бедолаги, —
Я лежал, чумной от браги,
в расслаблении.

Крутанёт ли в повороте,
Завернёт в водовороте —
всё исправится,
То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь —
очень нравится.

Берега текут за лодку,
Ну, а я ласкаю глотку
медовухою.
После лишнего глоточку —
Глядь: плыву не в одиночку —
со старухою.

И пока я удивлялся,
Пал туман и оказался
в гиблом месте я,
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
злая бестия.

Я кричу — не слышу крика,
Не вяжу от страха лыка,
вижу плохо я,
На ветру меня качает…
«Кто здесь?» Слышу — отвечает:
«Я, Нелёгкая!

Брось креститься, причитая, —
Не спасёт тебя Святая
Богородица:
Тех, кто руль да вёсла бросит,
Тех Нелёгкая заносит —
так уж водится!»

Я впотьмах ищу дорогу,
Медовухи понемногу —
только по сту пью.
А она не засыпает —
Впереди меня ступает
тяжкой поступью.

Вот споткнулась о коренья
От большого ожиренья,
гнусно охая.
У неё одышка даже,
А заносит ведь туда же,
тварь нелёгкая.

Вдруг навстречу нам живая
Хромоногая, кривая —
морда хитрая.
«Ты, — кричит, — стоишь над бездной,
Я спасу тебя, болезный,
слёзы вытру я!»

Я спросил: «Ты кто такая?»
А она мне: «Я Кривая —
воз молвы везу».
И хотя я кривобока,
Криворука, кривоока —
я, мол, вывезу…

Я воскликнул, наливая:
«Вывози меня, Кривая, —
я на привязи!
Я тебе и жбан поставлю,
Кривизну твою исправлю —
только вывези!

И ты, Нелёгкая маманя,
На-ка истину в стакане —
больно нервная!
Ты забудь себя на время,
Ты же толстая —в гареме
будешь первая».

И упали две старухи
У бутыли медовухи
в пьянь-истерику.
Я пока за кочки прячусь
И тихонько задом пячусь
прямо к берегу…

Лихо выгреб на стремнину:
В два гребка — на середину!
Ох, пройдоха я!
Чтоб вы сдохли, выпивая,
Две судьбы мои —
Кривая да Нелёгкая!