Ликбез по дореволюционной орфографии

В дореволюционном алфавите было 35 букв. В него входило несколько букв, которые отсутствуют в современном русском алфавите: «i», «ѳ», «ѵ» и «ѣ». «i» называлась «и десятеричное»: в церковнославянской азбуке ее использовали для обозначения числа десять. В дореформенной орфографии «i» традиционно писали перед буквами, обозначающими гласные звуки — в том числе перед «й», которую считали полугласной: Іеговa, Иродіада, Юлія.

Вопрос об упрощении русской орфографии за счет исключения одной из букв, которые служили для обозначения звука [и], встал достаточно давно — в XVIII веке. Однако тогда более подходящим кандидатом на упразднение было привычное нам «и» (и восьмеричное). Эту букву предлагал исключить из алфавита Василий Тредиаковский — знаменитый филолог, поэт и переводчик. Он считал, что новая русская азбука должна больше походить внешним видом на латинскую, а не на греческую, так как именно ради этой цели она и была изобретена и введена в жизнь при Петре I. При наличии букв-дублетов (букв, используемых для передачи одного звука) Тредиаковский советовал использовать «s» вместо «з», «о» вместо «ω» и так далее. Однако его идеи не встретили массовой поддержки, потому что были слишком новаторскими для того времени. Поэтому буквы «и» и «i» продолжали сосуществовать на протяжении более чем ста лет.

В силу тесной связи с церковной традицией, а через нее и с греческим языком, в русском алфавите также надолго задержались буквы «Ѳ» (фита) и «ѵ» (ижица). Фиту употребляли в именах собственных (Ѳадѣй, Варѳоломѣй, Ѳома), а также в словах, которые относились к церковной жизни (акаѳистъ, анаѳема и др.). Даже официальное название Православной церкви России писалось как «Греко-каѳолическая церковь», которая наличием буквы «ѳ» противопоставлялась Римско-католической церкви.

По сходным причинам в русском алфавите закрепилась и буква «ѵ», которая присутствовала в таких словах, как «мѵро», «ѵпостась», «сѵнодъ». Именно последнее слово, служившее названием высшего церковного органа, фигурировало на страницах официальных документов самого высшего порядка и обеспечивало букве «ѵ» долгое употребление, несмотря на ее полное звуковое тождество с «и» и «i».

Самой трудной буквой, которая на протяжении многих лет отделяла тех, кто хорошо учился в школе, от всех остальных, была буква «ѣ» (ять). Чтобы понять правила ее произношения, надо было не только запомнить стихотворение про то, как «бѣлый, блѣдный, бѣдный бѣсъ / Убѣжалъ голодный въ лѣсъ», но и знать огромное количество тонкостей, связанных с употреблением ятя в однокоренных словах и одинаковых или похожих морфемах.

Почему, например, слово «рѣчь» писали через «ѣ», а «речение» через «е»? «Летети» надо было писать через «е», а «лѣтати» через «ѣ»? Имена Алексѣй, Еремѣй, Матвѣй, Сергѣй писали через «ѣ», а Аггей, Амилей, Асмодей, Андрей и Тимофей — через «е»? «Свирѣль» и «апрѣль» — через «ѣ», а «колыбель», «купель», «гибель» и «обитель» — через «е»?

В древности буква «ѣ» обозначала закрытый напряженный звук, средний между [и] и [э]. В русском языке до сих пор сохранились говоры с этим звуком, к которым, видимо, относился и говор Михаила Ломоносова, который мог безошибочно отличать «ѣ» от «е» и потом дал ему место в своей грамматике. В результате ять навсегда стал символом русской дореволюционной орфографии, который отделял грамотных людей от неграмотных.

Также он помогал обозначать родовые отличия слов в формах множественного числа. Например, «они» и «одни» употребляли исключительно по отношению к мужчинам, а «онѣ» и «однѣ» — только к женщинам.

Не только наличие особых букв отличает русскую дореволюционную орфографию от современной, но и иное употребление некоторых букв, например «ъ» (ер). В старину все слова, кроме тех, что оканчивались на мягкий знак или на гласный, писали с «ъ» на конце.

Слова в дореволюционной русской орфографии чаще сохраняли двойные согласные, доставшиеся по наследству от языка-оригинала — с удвоенными согласными, например, писали слова «корридор» и «галлерея». Приставки часто сохранялись в своем первоначальном виде — без озвончения или оглушения: «разсказать», «разспросить».

Чаще, чем сейчас, использовали точки: ими заканчивались заголовки и аббревиатуры, которых было не так много, как в советское время. Например, точками разделяли сокращенное старое название североамериканского государства — С. А.С.Ш. (Северо-Американские Соединенные Штаты).

Гораздо чаще в дореволюционной орфографии использовали заглавные буквы, что вызывало неприятие у некоторых филологов того времени. Например, об этом писал академик Яков Грот, знаменитый поборник чистоты русского языка: «Въ наше врѣмя вездѣ замѣчается стремление ограничить насколько можно пестроту письма, происходящую от больших букв». Общепринято и обязательно было писать с большой буквы слова, передающие понятия, связанные с Богом (Господь, Троица, Всѣвышнiй, Спаситель) и с царем — не только все титулы российского императора, но и титулы всех членов царствующего в России дома: Наслѣдникъ, Цѣсаревичь и другие. С большой писали и названия народов: Россiяне, Персiяне, Индѣицы.

Иногда прописная буква играла роль кавычек. Например, по этому правилу писали названия кораблей: Держава, Орелъ, Слава России, Проворный.

После революции из русского языка исчезло окончание -ыя в родительном падеже множественного числа прилагательных женского рода. Оно присутствовало в одной из строк хрестоматийного стихотворения Александра Блока «Россия»:

После реформы 1918 года окончание -ыя было заменено на -ые и родительный падеж стал именительным. Строку Блока перевели «как слезы первые любви», хотя правильно было бы записать ее «как слезы первой любви», но в таком виде она не соответствовала метрике стихотворения.

Так что реформа языка стала не простым вычеркиванием еров и ятей, а глубоким изменением системы русского письма, что оказалось созвучным изменениям всего уклада отечественной жизни.