«Введение в закулисье»: выставка к 100-летию со дня рождения Анатолия Эфроса

Отдел литературы по искусству Горьковки приглашает читателей посетить выставку, посвященную юбилею выдающегося театрального режиссёра, кинорежиссёра, педагога Анатолия Эфроса (1925−1987).

«Анатолий Васильевич Эфрос еще при жизни стал легендой российского театра. Его спектакли на сценах ЦДТ, Ленкома, МХАТа, Театра на Малой Бронной, Театра на Таганке поражали современников своей оригинальностью и самобытностью», — пишет о режиссере сайт МХТ имени А.П. Чехова. И в самом деле, за плечами Эфроса много работ в самых прославленных театрах России, много рассказанных им историй и уникальных интерпретаций, много наград и безусловная любовь зрителя. Почувствовать себя в роли «главного» на театральной площадке предлагает читателю уникальный четырехтомник от издательства «Панас» и фонда «Русский театр», 1993 года. Во всех четырех книгах Эфрос делится самым сокровенным из собственной жизни, но в первую очередь, говорит о творчестве. В номинально первой книге «Репетиция — любовь моя» предоставляется возможность не то чтобы заглянуть в замочную скважину, а скорее с чувством причастности, по-хозяйски, пройти на территорию театральной «кухни». Эфрос вспоминает самые яркие моменты из профессиональной деятельности, заново переживает смешные, грустные, или просто сложные моменты из своих постановок, наконец, просто признается в теплых чувствах к театру, ласково называя его семьей: «Театр сильно отличается от любого учреждения. Ни одно учреждение, мне кажется, не похоже так на большую семью. Это удивительный дом. Нигде люди так не сближаются друг с другом, как здесь. Это большое и странное семейство».
Вторая книга четырехтомника «Профессия: режиссер» похожа на саморефлексию Эфроса: какие ошибки и просчеты были совершены, где осталась недосказанность, что нужно исправить и как. Вместе с режиссером читатель «проживает» конкретные эмоционально тяжелые моменты: страдает, анализирует, размышляет. «…я сидел и мучился оттого, что теряю контакт со своими артистами-учениками. Я стал понятен им как бы во всех своих слабостях. Но я теперь требовал чего-то от них, а они от меня. Однажды ночью в гостинице, на гастролях, они позвали меня и стали требовать отчета. Почему я ставлю такие-то пьесы, почему занимаю в ролях тех, а не этих. Так бывает с людьми, они вырастают и начинают смотреть на тебя свысока. Это очень трудный момент». Через всю книгу прослеживается линия становления режиссера, раскрываются тяготы профессии и «подводные камни». Эфрос подмечает, что, несмотря на главенство режиссерской фигуры, только одной ее недостаточно. Вот что он пишет: «В режиссуре все, что ты скажешь, еще почти ничего не значит. Это только мысль, пускай даже верная. И артист, даже если постигнет ее, всё равно еще не сыграет. Потому что мысль сыграть невозможно, будет нечто слишком общее. Надо найти конкретное выражение мысли и чувства — очень конкретное. При этом общего чувства, да и общей мысли, конечно, не потеряв. Обдумать все, а потом все как будто забыть и на сцене выстроить нечто конкретное».

В третьей и четвертой книгах Эфрос продолжает «путешествие по пучинам памяти». В частности, он вспоминает постановку «Женитьбы» в городе Миннеаполисе с участием зарубежных актеров. Интересно и живо пишет о своем впечатлении о городе, об отличиях в менталитете, о профессионализме артистов и кропотливой работе над постановкой. В третьей книге, в главе «Караул» режиссер немного «песочит» недобросовестных на его взгляд лицедеев, а также проходится по разным казусам, обстоятельствам, эпизодам, когда спектакли были под угрозой срыва. Читатель невольно удивляется и сочувствует режиссеру, а иногда и наоборот — встает на сторону актера. Такой живой отклик объясняется эмоциональностью и простотой языка, которым написаны книги.

Отдел литературы по искусству (4 этаж, левое крыло)
Подробная информация по телефону: +7 (342)236-20-98 (доб.109), Миронова Елена Владимировна