Балет «Бахчисарайский фонтан»

Звездный час драмбалета ознаменовало появление в 1934 году в Ленинградском театре, еще не носившем тогда имени С.М. Кирова, спектакля «Бахчисарайский фонтан». В нем стремление приобщить хореографию к темам высокой литературы и ратование нового советского искусства за реалистичность выкристаллизовали новое направление развития балета.
«Бахчисарайский фонтан» рождался в атмосфере творческих дискуссий прогрессивной культурной элиты Ленинграда: профессора консерватории, авторитетного композитора и музыковеда Бориса Асафьева, определявшего в те годы художественную политику театра режиссера Сергея Радлова, дирижера Евгения Мравинского, художника Валентины Ходасевич, либреттиста Николая Волкова, критика Ивана Соллертинского. В эпицентре художественно-театральной жизни оказался и 27-летний хореограф Ростислав Захаров. Его, дебютанта в большой балетной форме, выпускника режиссерского факультета Ленинградского института сценических искусств, зарекомендовавшего себя постановками танцев в операх и пластики в спектаклях радловского Молодого театра, пригласили стать автором хореографии нового балета.
Вдохновленный недавно опубликованными «Письмами о танце» Новерра со вступительной статьей Соллертинского о действенности танца, молодой балетмейстер в новом спектакле стал переносить на балетную сцену хорошо усвоенные уроки режиссуры драмы. Танец подчас оставался на периферии внимания хореографа, балет рождался не из танца, а из действия, умело разыгранных мизансцен. В резонанс с предпочтениями постановщика вошел и актерский потенциал первых исполнителей. Выразительность назначенных на главные партии Галины Улановой и Константина Сергеева стала значительным вкладом в успех постановки. Раз и навсегда выбранный в «Бахчисарайском фонтане» творческий путь, постановка балетов-пьес, привел Захарова к признанию. Литературоцентризм стал «главной песней» Захарова и мейнстримом советского балета последующих двадцати лет. В поэтическую стихию балетного искусства, оперирующего исключительно категорией настоящего эмоционального (реального или нереального), вмещались бытовые подробности прозы. Недосказанность пушкинской поэзии требовала логических объяснений, и в «Бахчисарайском фонтане» появился новый персонаж — Вацлав, возлюбленный Марии, был включен в сюжет, чтобы подчеркнуть грань между миром, в котором была счастлива польская княжна Мария, и миром ее татарской неволи. Захаров приучил артистов к актерской работе над ролью, к неведомому им до того застольному периоду с режиссерским разбором характеров, конфликтов. И не случайно об исполнителях эпохи драмбалета нередко говорят: «Балерина — актриса, танцовщик — актер». Воплотить на сцене характеры пушкинских героев и тем самым заложить традиции актерской выразительности в советском балете стало миссией поколения 1930-1940-х. А зрителя Захаров и его единомышленники по воцарившемуся на советской сцене течению так называемого драмбалета приучили к вопросу «О чем танцуют?» Желая быть понятым, хореограф заставил зрителя думать и, порой, тем самым забыть о красноречии ненагруженного словесным подстрочником танца. Ольга Макарова