Я не был никогда такой, как все.
Я в самом детстве был уже бродяга,
Не мог застыть на узкой полосе.

Красив лишь тот, в ком дерзкая отвага,
И кто умён, хотя бы ум его —
Ум Ричарда, Мефисто, или Яго.

Всё в этом мире тускло и мертво,
Но ярко себялюбье без зазренья:
Не видеть за собою — никого!

Я си́лен жёстким холодом презренья,
В пылу страстей я правлю их игрой,
Под веденьем ума — всё поле зренья.

Людишки — мошки, славный пёстрый рой,
Лови себе светлянок для забавы,
На лад себя возвышенный настрой.

Люби любовь, лазурь, цветы, и травы,
А если истощишь восторг до дна,
Есть хохот с верным действием отравы.

Лети-ка прочь, ты в мире не одна,
Противна мне банальность повторений,
Моя душа для жажды создана.

Не для меня законы, раз я гений.
Тебя я видел, так на что мне ты?
Для творчества мне нужно впечатлений.

Я знаю только прихоти мечты,
Я всё предам для счастья созиданья
Роскошных измышлений красоты.

Мне нравится, что в мире есть страданья,
Я их сплетаю в сказочный узор,
Влагаю в сны чужие трепетанья.

Обманы, сумасшествие, позор,
Безумный ужас — всё мне видеть сладко,
Я в пышный смерч свиваю пыльный сор.

Смеюсь над детски-женским словом — гадко,
Во мне живёт злорадство паука,
В моих глазах — жестокая загадка.

О, мудрость мирозданья глубока,
Прекрасен вид лучистой паутины,
И даже муха в ней светло́ звонка.

Белейшие цветы растут из тины,
Червонней всех цветов на плахе кровь,
И смерть — сюжет прекрасный для картины.

Приди — умри — во мне воскреснешь вновь.