Трубка коммунара
Телевизионный спектакль — жанр, неоспоримо принадлежащий авторству отечественного телевидения, в 70-е переживал свой расцвет. Для маленького экрана работали ведущие кино и театральные режиссёры. Одна за другой появлялись адаптации классических произведений русской и мировой литературы и драматургии. А наличие обоймы выдающихся артистов — с телевидением не считалось зазорным сотрудничать и звёздам первой величины — позволяло варьировать формы постановок. Среди них достойное место занял и сложнейший жанр моноспектакля. Порой их скромно именовали «литературные чтения», но это не отменяло наличия продуманной режиссуры, особой атмосферы телеспектакля для одного исполнителя, создания артистом определенного образа.
Одним из примеров театрализованных «литературных чтений» стал моноспектакль по произведению Ильи Эренбурга «Трубка коммунара». Исполнитель Олег Даль был в ту пору на пике своей артистической формы, обладал способностью выразить и передать самые сложные смысловые нюансы и психологические детали повествования.
Создавая цикл рассказов «Тринадцать трубок» (одна из новелл которого и составила содержание спектакля), советский писатель Илья Эренбург стремился отразить те революционные идеалы, которые для его поколения, участвовавшего в событиях русских революций XX века, перекликались с более ранними революционными потрясениями, происходившими в Европе второй половины XIX века. Итак, место действия — Париж, 1871 год. «Говорят, что Париж — город веселья, но на самом деле Париж умеет грустно улыбаться», — начинает свой рассказ Олег Даль. Фотографии видов французской столицы в декорациях на заднем плане, большая картина с изображением Триумфальной арки — все это символы, которые помогают погрузить зрителя в атмосферу Парижской коммуны. Но рассказ не только и не столько о революции, политике и войне.
Глубокая задумчивость монолога, который ведет Даль, соответствует намерениям прозы Эренбурга — выхватить из хаотического потока жизни мгновение, когда человек поступает в соответствии основополагающим канонам чести и совести, даже не сомневаясь в правильности и ценности своих поступков. И вот перед нами возникает портрет французского каменщика Луи Ру, который был вынужден тяжело работать всю свою жизнь, чтобы прокормить маленького сына. В дни Коммуны сражается на баррикадах Луи, а его сын Поль играется гильзами и глиняной трубкой, такой же, как у отца. Только из своей малыш выдувает мыльные пузыри.
Все идущие против власти будут жестоко наказаны; все, кто сохранил честь и гордость, будут вынуждены расплатиться за это не только своей жизнью, но и жизнью близких. Гибнет в финале Луи Ру, а вслед за ним маленький Поль.
Автор «Тринадцати трубок» не занимает позицию бесстрастного художника, напротив, он скорбит и наполняется негодованием, описывая несправедливости, с которыми столкнулись парижские пролетарии. Олег Даль мастерски играет интонациями, передает все нюансы тревоги, страсти и возмущения, которое вложил в свое произведение Илья Эренбург. «Великая ненависть», о которой говорится в рассказе, наполняет игру Даля и подлинным гражданским пафосом, и человеческой печалью. Рассказ о сильных эмоциях, о великой вере в идеалы, о преданности своей Родине в блестящем исполнении Даля выходит на уровень притчи. И над несомненной идеологической правдой начинает преобладать правда художественная, основанная на вере в преобразующую силу искусства.
