Вечер памяти «Легенда французского кино»

Жан-Поль Бельмондо умел драться. Бойцовские навыки пригодились ему не раз. Сын скульптора и художницы мечтал о карьере боксера, но, полюбив клоунаду (посещение цирка было его частым досугом), свернул в другую сторону — в актерство. Данные не особо располагали к большому будущему: среднего роста, с разбитым в юности носом, не то чтобы красавец, не атлет, вертлявый и чуть зажатый. Но «чудовище» Бельмондо стал одним из важнейших символов маскулинности (вместе с отмороженным Аленом Делоном и угрюмым Жаном Габеном) во французском кино. Да и и просто лицом кинематографа Франции вообще. Моментально узнаваемый, неповторимый и родной даже для тех, кто толком и не смотрел его фильмов.

«Чудовище»

В его карьере странным кажется все. Один только список режиссеров, с которыми он регулярно работал, удивляет разнородностью: кумир интеллектуалов Жан-Люк Годар, комедиограф Жерар Ури, многостаночник Жорж Лотнер, формалист-перфекционист Жан-Пьер Мельвиль, мастер мелодрам Клод Лелуш. Актеры на то и актеры, что могут вживаться в самые разные обстоятельства и декорации, но в пластичности Бельмондо поражает именно то, как он становился совершенно своим актером для самых разных авторов, не теряя при этом индивидуальности, оставаясь актером брутальным, типажным, но с каким-то горьким драматическим надломом (и эту черту, кажется, Бельмондо срисовал у обожаемого им Хамфри Богарта).

Для включения в киноэнциклопедии хватило бы и стартовой роли Мишеля Пуакара (обаятельный преступник из «На последнем дыхании»), но сегодня этот образ кажется чем-то совершенно отдельным от фильмографии Бельмондо, забавным фактом из молодости. Примечательно, что другая из его первых заметных ролей была в «Обманщиках» Марселя Карне — образцовом примере старомодного «папочкиного кино». На него с яростью обрушились молодые авторы новой волны, на которой он и взмыл к статусу звезды