С XVI—XVII веков и вплоть до XIX века женщины в Костромской и Ярославской губерниях носили кокошники с высоким треугольным гребнем. Его длина могла быть разной, но чаще достигала примерно 25−35 сантиметров.

В Галичском уезде, то есть на западе Костромской губернии, носили высокие островерхие кокошники. Их сшивали из двух частей — передней и задней. У многих внизу гребня располагалась встроенная ажурная деталь с жемчужными узорами.

Для таких кокошников обычно шили еще и рефиль — отдельное очелье с жемчужной сеточкой, которое не было пришито к кокошнику и надевалось первым. Иногда гребень немного наклонялся вперед надо лбом, поэтому такие кокошники могли называть «наклон».

Один из удивительных галичских вариантов — кокошник, по форме напоминающий башмачок. Спереди он похож на наклон, но при этом гребень его не плоский, а объемный.

В других местах Ярославской и Костромской губерний женщины носили уборы, похожие на галичские. Но, как правило, они были еще выше, длиннее 30 сантиметров, и с более плавными, округлыми боковыми контурами. Очелья на таких кокошниках чаще соединялись с убором в единое целое. Обычно именно эту форму называют общим ярославско-костромским типом.

Кокошники сразу с двумя гребнями прижились у однодворцев Курской губернии — сословия людей, которые несли военную службу на границах государства и при этом владели участками земли. Их убор часто сшивался из двух деталей: передней фигурной части и единого куска ткани для задника и донца. У многих кокошников передний гребень был скругленным и формировался из передней тканевой детали. А задний гребень из второй детали мастерицы часто делали прямоугольным.

В зависимости от уезда форма гребней, их высота и декор могли меняться. Встречаются кокошники, где передний гребень был ниже заднего и наоборот. Расстояние между ними тоже сильно варьируется. Кокошник могли дополнительно украсить налобником с золотным шитьем, обвязать ярким шелковым платком в виде жгута, дополнить красивыми бантами из разноцветных шелковых лент.

За форму в виде перевернутого полумесяца эти кокошники получили более позднее народное название «лунники». В XVIII—XIX веках они распространились очень широко — от Подмосковья, Владимира и Суздаля до Поволжья, Прикамья и Приуралья. Часто такая форма встречалась в Нижегородской губернии.

Из-за особенностей кроя лунники обычно носили с наклоном вперед. Исследователь Владимирского костюма Галина Федорова писала: «Именно наклонное положение кокошника позволяет острым его концам-откосам превратиться в два направленных назад рога. При этом округлая верхняя часть расположена именно спереди, а декор (жемчуг, золото, золотой галун) оказывается снизу. Кокошник в данном случае опирается на «присовокупленную» жемчужную и бисерную поднизь».

Именно лунники с очень сильным, почти горизонтальным наклоном видны на картине Михаила Шибанова.

За причудливую форму каргопольский кокошник прозвали корабликом. Такой убор всегда состоит из трех основных деталей. Во-первых, это очелье с выкроенными «ушками» — паушами. Вторая часть — донце грушевидной формы. Третья — задник, который слегка спускается на затылок. Выступающий надо лбом гребень получается за счет сшитой узкой части донца и приподнятого очелья.

Особенность таких шапочек — обильное украшение жемчугом или имитирующими его материалами. Добывали жемчуг здесь же, в северных реках. Размеры его колебались от мелких зерен до горошин примерно по 1,5 сантиметра в диаметре. Крупный жемчуг ловцы продавали торговцам, и он отправлялся на ярмарки. А мелкий в изобилии шел на кокошники с массивными поднизями во множество рядов. Второй важнейший материал Каргополья называется «бус». Это стеклянные бусины с перламутровым напылением, имитирующие жемчуг.

В центральной части уезда, в городе и соседних с ним волостях, мастерицы использовали речной жемчуг и бисер. А севернее по Архангельскому тракту, по рекам Онеге и Кене, уборы украшали бусом.

Особая группа кокошников — сборники, или, как их еще называют, моршни, борушки, шамшуры. Гребень таких уборов формируется не за счет сшитых передней и задней частей, а только тканью задника. Мастерицы собирали ее наверху в сборки и подворачивали вниз — за счет этого над очельем получался красивый гребень в складочку.

Отличаются по крою сборники из Шенкурского уезда в Архангельской губернии: их шили из одного куска ткани, по-особенному надрезая ее и затем сшивая.

Сборники встречались не только в Вологодской, но и в других губерниях, например в Архангельской и Вятской. Но именно в вологодских землях они были самыми частыми. Гребни могли быть разной высоты, смотреть вверх или наклоняться почти горизонтально вперед. Сольвычегодские и великоустюгские сборники отличались особенно толстыми и плотными возвышениями: их набивали куделью — очищенным от примесей волокном льна, конопли или шерстью для прядения.

Псковский шишак — один из самых необычных кокошников. Он восхищал своей самобытностью даже русских императоров. Чаще всего убор встречался в Торопецком уезде, где его продолжали носить вплоть до конца XIX века.

У шишака не было гребня, и по форме он напоминал скорее колпак. А главным элементом декора стали выпуклые детали — шишки. Чтобы разместить их на кокошнике, сначала мастерицы подготавливали его переднюю часть: нашивали на нее сплошной настил из льняной бели — плотного шнура, скрученного из нескольких нитей. Сами шишки выполняли отдельно: брали кудель, уплотняли ее, пропитывали клейстером и покрывали холстом. Поверх холста также нашивали бель, располагая ее сплошным настилом и обвивая шишку по кругу. И уже на шнур крепили жемчуг или рубленый перламутр особыми стежками. Размер каждой шишки даже на одном кокошнике мог быть разным, меняясь в высоту примерно от 2 до 5 сантиметров.

В среднем на одном уборе размещалось по 25−30 штук, но встречались кокошники, где их было больше 40. Исследователи связывают число шишек с плодородием женщины: часто в информации о таких кокошниках мелькает присказка «Сколько шишек, столько детишек». Но многие эксперты оспаривают эту трактовку: скорее, количество жемчужных нашивок отображало статус и богатство семьи. Этнограф Елена Мадлевская отмечала, что подобные поговорки часто встречались безотносительно кокошников: «Сколько в лесу пенечков, столько вам сыночков», «Сколько в поле кочек, столько вам и дочек».

Новгородские кики шились не в Новгороде, а под городом Осташково в Тверском наместничестве. Такое имя прижилось потому, что до 1775 года этот район относился к другому наместничеству — Новгородскому. Впрочем, в быту их часто называли «ясными головками» — за украшение сплошным золотным шитьем.

Кикой убор тоже оказался не просто так: крой таких кокошников напоминал старинные кички и сороки. Из-за цилиндрической формы можно решить, что убор сделан из высокого околыша и круглого донца. Но на самом деле он сшит из двух других деталей: широкого и высокого очелья с небольшими паушами и длинной полосы ткани, которая выполняет роль и донца сверху, и задника на затылке — как длинная тканевая деталь у сороки.

Новгородскую кику украшали пушистой поднизью из жемчуга или светло-желтого, молочного бисера. Мастерицы плели широкую полосу и складывали ее гармошкой, пришивая так, чтобы получить нарядные воланы. Иногда такие кокошники оторачивали теплым мехом вместо поднизи. В классической новгородской кике стоит испуганная молодая боярышня на картине Василия Сурикова «Боярыня Морозова».

«Ряски», или «каблучки», полюбились в основном женщинам Тверской губернии. По крою сама шапочка была похожа на новгородскую кику, но только очень уменьшенную — настолько, что закрывала только макушку. А основной частью убора становилась роскошная длинная жемчужная поднизь: мягко спускаясь, она закрывала голову спереди и по бокам.

Чтобы надеть ряску, женщина завязывала волосы в узел и крепила кокошник поверх прически. Поднизь нужно было аккуратно расправить по голове, чтобы она доходила почти до глаз. Иногда ряску носили поверх платка или мягкой шапочки, а иногда могли даже дополнительно приколоть булавкой к волосам.

Ряску девушки могли сшить сами. Для шапочки брали картон или бересту и покупали дорогие ткани: бархат или парчу. На украшение основы шел готовый позумент и золотошвейные заготовки из Торжка. Поднизь плели самостоятельно, очень густой сеточкой. Край ряски низали на прочный конский волос, чтобы убор держал форму.

Девушки из простых семей делали плетение из не слишком дорогих материалов. Брали рубленый перламутр, белые дутые бусины и прозрачный, «леденцовый» бисер. А вот богатые женщины могли позволить себе настоящий жемчуг, иногда в ошеломляющих количествах. Так, ряска из коллекции Российского этнографического музея насчитывает более десяти тысяч жемчужин.

С середины XIX века в Нижнем Новгороде часто встречались кокошники, похожие на равносторонний треугольник.

Как и галичские уборы, они сшивались из двух частей, передней и задней. При этом гребни у них были ниже, около 20 сантиметров, а расстояние между нижними концами, наоборот, шире.

Чаще всего такие кокошники шили из малинового бархата. А для сохранения формы в них вставляли деревянные пластины примерно по 5−7 миллиметров в толщину — они отлично держали ткань, но ощутимо утяжеляли убор.

В декоре мастерицы отдавали предпочтение позументу — готовому золотому или серебряному шитью, своеобразной тесьме. Позумент нашивали на гребень спереди, вдоль краев, в несколько полос. А свободное место покрывали золотным шитьем. Сзади кокошник тоже декорировали почти полностью. Как правило, очень крупным растительным орнаментом.

Женщины Москвы и центральной части России часто наряжались в кокошники, похожие на цилиндры. Их основу составляли две детали: высокий околыш и плоское донце. Кокошник с таким кроем запечатлел живописец Иван Аргунов на картине XVIII века «Портрет неизвестной в русском костюме».

Похожие старинные кокошники XVIII столетия с богатым растительным орнаментом хранятся и в государственных музеях. Однако к нашему времени сохранилось гораздо больше кокошников второй половины XIX века. Спереди их околыш достигает примерно 12−17 сантиметров, а сзади снижается до 4−9. Большинство из них сшито из бархата или глазета с бархатным рисунком. Твердая основа сформирована из картона. А один из постоянных мотивов для украшения — цветы в вазоне.