Верхом на дельфине
Отрывок из книги Бориса Голубовского «Путь к спектаклю»:
«Иногда решающий образ в спектакле находится не до начала репетиций, а совершенно неожиданно в процессе работы. В Театре им. Гоголя ставили пьесу молодого журналиста Леонида Жуховицкого «Верхом на дельфине». (Как давно это было — в конце 60-х годов! И как это грозное начальство ее выпустило?) Первоисточник пьесы — повесть того же автора «Остановиться, оглянуться». Рукопись валялась в каких-то редакциях, никто не собирался ее печатать. К нам она попала случайно, но молодежь театра почувствовала в ней нечто очень близкое, волнующее их. <…>
Репетировали удивительно дружно, легко, сама атмосфера журналистской работы давала особый настрой — смесь иронии, серьеза, принципиальности, цинизма и сентиментальности.
«Верхом на дельфине» Л. Жуховицкого посвящена журналистам, ее герои не так уж хорошо знакомы актерам. В одном из рассказов автора мы натолкнулись на такую фразу: «Хорошо это или плохо, не знаю, — но время приучило нас решать свою судьбу и прочие дела на ходу, на автобусной остановке, в курилке между двумя затяжками». Основой спектакля стало постоянное движение повседневной жизни. Ключ к определению жанра дала сцена из 2-го акта. Друг журналиста Королева, героя пьесы, Володя смертельно болен. Болезнь крови коварна. Она затаилась где-то в глубине и ждет момента для нанесения последнего удара. Несколько больных, находящихся в больнице вместе с Володей, с разрешения молодого врача Антона устроили в одном из пустых кабинетов вечеринку. «Для поднятия тонуса», — сказал Антон. Здесь Володя, к которому пришла любимая женщина Нина (вечеринка устроена по поводу дня ее рождения), еще одна больная с мужем, Антон с девушкой и, конечно, Королев.
Начинается «мероприятие» с «водевильно-таинственного» прохода врача, организовавшего незаконную вечеринку. Участники празднества провозят по больничному коридору операционную каталку, на которой установлен целый ужин — утка, салаты, бутылки, фрукты. Тут же лежит аккордеон, и все это покрыто простыней, как будто везут больного. Как зрители догадываются о том, что произойдет, непонятно! Но сразу на провоз каталки возникают аплодисменты. Смешно! Идет обычная вечеринка с поцелуями, анекдотами, песенками, танцами. Обаятельно! Забыто, что действие проходит в больнице. И финал сцены — прощание. Здоровые гости остаются, а больные уходят: медленно поворачивается круг, увозя в темноту коридора обреченных на смерть. Лопается в руках Королева воздушный шарик, подарок одной из больных.
Я долго не начинал репетировать сцену. Вот уже близятся генеральные, а я все не назначаю репетицию. Актеры, некоторые заняты только в одном этом эпизоде (правда, очень выигрышном!), стали бунтовать, требовать, а я упорно сопротивлялся. Наконец, когда невозможно было еще оттягивать, буквально за день до генеральной, мы вызвали всех занятых на репетицию. Весь реквизит и оформление — каталка, угощение, аккордеон, белые халаты и т. д. — на месте. Сцена в спектакле занимала 20 минут. Репетиция продолжалась 40 минут. Актеры были внутренне готовы. Если бы они начали репетировать с самого начала, то получилось бы два варианта: или разыграли бы веселенький водевиль, растянувшийся надолго, или, наоборот, стали бы играть смерть, неизлечимую болезнь. Сцена стала любимейшей в спектакле — драма выявлена «мимоходом», между прочим, не став ни водевилем, ни драмой, а жизнью. Угаданной природой чувств».
Мария Арбатова о Жуховицком:
«Мы росли на совершенно антисоветском телеспектакле по его пьесе «Верхом на дельфине». Его пьесы переводились на 40 с лишним иностранных языков и пожаром шли по нашим и зарубежным театрам. Книги «Остановиться, оглянуться…», «О любви» и фильм Киры Муратовой по его сценарию «Короткие встречи» с Высоцким и Руслановой культовы. Премии Жуховицкому давно некуда складывать, но он к ним равнодушен, как и к прочим социальным погремушкам».
