Неизвестные таланты известных людей

По традиции русских дворянских семейств маленького Грибоедова учили музыке. Он с детства прекрасно играл на фортепиано и знал музыкальную теорию. Окружающие отмечали у мальчика впечатляющее исполнительское мастерство. Став взрослым, Грибоедов продолжил музицировать и как солист, и как аккомпаниатор. Так, вместе с композитором Алексеем Верстовским он впервые исполнил романс «Черная шаль».

К сожалению, из всех музыкальных сочинений самого писателя сохранились всего два — Вальс ми минор и Вальс ля-бемоль мажор.

Первый был создан зимой 1823 года. В это время Грибоедов завершал работу над комедией «Горе от ума» и часто бывал на балах, чтобы потом в своем произведении описать жизнь московского света. Свое меланхоличное музыкальное творение он подарил юной Елизавете — сестре своего друга Степана Бегичева, которой он прививал любовь к искусству, чтению серьезных книг, а также неприязнь к светскому обществу.

Вальс ля-бемоль мажор был подарен Грибоедовым известной польской пианистке Марии Шимановской, на концертах которой он несколько раз бывал.

Интерес к химии у Бородина проявился в детстве. В числе его первых опытов было изготовление ракеты для фейерверка, а также состава для бенгальских свечей. Не только собственная комната, но и вся квартира была заставлена банками с различными веществами. Взрослые опасались пожара — то и дело дом заполнял едкий дым растворов, домочадцев пугали неожиданные хлопки взрывов.

В дальнейшем Бородин стал учеником первого президента Русского химического общества Николая Зимина. Он окончил петербургскую Медико-хирургическую академию и получил степень доктора медицины, защитив диссертацию «Об аналогии фосфорной и мышьяковой кислоты в химических и токсикологических отношениях». После этого Бородин уехал на несколько лет в научную командировку за границу, где работал и общался с Дмитрием Менделеевым и Иваном Сеченовым. По возвращении он стал ординарным профессором, а затем руководителем химической лаборатории и академиком Медико-хирургической академии.

Всего композитор написал около 40 работ в области химии. Открытая им химическая реакция носит его имя: реакция Бородина — Хунсдикера.

Коллега Бородина по творческому объединению «Могучая кучка», Римский-Корсаков должен был стать профессиональным морским офицером. Интерес к службе пробудил у него старший брат — Воин Андреевич, выдающийся мореплаватель, в честь которого названа группа островов в Японском море.

В 11 лет Римский-Корсаков, в семье называемый Никой, выучил карту звездного неба. Своим канарейкам он дал имена в честь созвездий — Вега, Мицар и Алькор.

Поступив в Морской учебный корпус, Николай Римский-Корсаков плавал, занимался греблей, обучался военно-морскому делу на практике и знакомился с устройством кораблей. Один раз Ника свалился в воду с мачты. «Этот случай поможет ему вылечиться от рассеянности», — прокомментировал инцидент его брат в письме к родителям.

К моменту окончания корпуса Римский-Корсаков всерьез увлекся музыкой и планировал выйти в отставку без чина. Воин Андреевич выступал резко против такого решения. По его мнению, на музыкальные заработки в России было не прожить. Против воли брата Николай Андреевич не пошел и в 1862 году гардемарином отправился в плавание на судне «Алмаз». За два года и семь месяцев путешествия он побывал в Северной и Южной Америке. Однако впечатления от поездки не перевесили жестокого разочарования в грубости и суровых нравах команды. В 1873 году он вышел в отставку и посвятил себя музыке.

Интересно, что потомки Николая Римского-Корсакова спустя годы вернулись в «морскую» профессию. Так, правнук и полный тезка композитора является одним из руководителей Института океанологии Российской академии наук.

Советский композитор был шахматистом первой категории. В стенах посещаемого Прокофьевым с 1907 года Шахматного собрания в Петербурге он сыграл вничью со знаменитым немецким шахматистом Ласкером, дважды проиграл и один раз выиграл у Капабланки. По словам знакомых, Прокофьеву в игре были присущи атака и натиск, нестандартный подход к ведению игры. Игроки называли его стиль романтическим. Он играл с вдохновением и воображением — а вот теоретической базы после разрыва с петроградским шахматным кружком в 1917–1918 годах не хватало. К 1940-м годам удача начала изменять Прокофьеву, и он все чаще проигрывал.

Своего увлечения он тем не менее не бросал. В путешествиях по переписке играл с директором Российского музыкального издательства Гавриилом Пайчадзе. Во время работы над балетом «Ромео и Джульетта» несколько месяцев играл с самим собой на огромной доске, состоящей из 12 шахматных досок.

В 1859 году Толстой решил заняться народным образованием и открыл свою школу для крестьянских детей в Ясной Поляне.

Толстой верил, что обучить можно любого человека — при условии отказа от всяческого принуждения. Крайне важным нововведением в его системе был полный отказ от насилия — самым суровым наказанием считалось получить недопуск к занятиям. Их, к слову, посещали около 40 ребятишек из местных деревень. Обучение было бесплатным, доступным как для девочек, так и для мальчиков. Уроки начинались в восемь утра. В качестве учителей выступали московские и тульские семинаристы, а также сам граф. Он стремился превратить воспитанников в дружную семью. Посещаемость была необязательной — и все же занятия мало кто пропускал. Помимо таких предметов, как чтение, история и математика, в учебном плане нашлось место столярному делу и сельскохозяйственным работам.

Лев Николаевич строгим педагогом не был: частенько вместе с детьми устраивал игры, лазал по гимнастическим снарядам и с удовольствием катался с ледяных горок. Как-то раз устроил лотерею и подарил победителю лошадь.

Вскоре в округе появились порядка двадцати школ по методике Толстого. А школа в Ясной Поляне закрылась спустя три года работы. Лев Николаевич вернулся в большую литературу.