Вела́скес, Вела́скес, единственный гений,
Сумевший таинственным сделать простое,
Как властно над сонмом твоих сновидений
Безмолвствует солнце, всегда молодое!
С каким униженьем, и с болью и в страхе,
‎Тобою — бессмертные, смотрят шуты,
‎Как странно белеют согбенные пряхи
‎В величьи рабочей своей красоты!

И этот Распятый, над всеми Христами
Вознёсшийся телом уто́нченно-бледным,
И длинные копья, что встали рядами
Над бранным героем, смиренно-победным!
‎И эти инфанты, с Филиппом Четвёртым,
‎Так чувственно-ярким поэтом-царём,
Во всём этом блеске, для нас распростёртом
‎Мы пыль золотую, как пчёлы, берём.

Мы черпаем силу для наших созданий
В живом роднике, не иссякшем доныне,
И в силе рождённых тобой очертаний
Приветствуем пышный оазис в пустыне.
‎Мы так и не знаем, какою же властью
‎Ты был — и оазис, и вместе мираж, —
‎Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
‎Ты вечно — прошедший, грядущий, и наш!