Король Джон
По одноименной пьесе Уильяма Шекспира в постановке Армянского государственного академического театра имени Габриэла Сундукяна.
Историческая хроника об истории Англии времен царствования Иоанна Безземельного.
Театровед и журналист Николай Троицкий о спектакле «Король Джон»:
«6 апреля 1983 года. Шекспир на Кавказе у нас в стране имеет самые полноценные спектакли. «Король Джон» в постановке Х. Абрамяна — спектакль мощный. Смело взята хроника, переработана, переосмыслена, приближена. Есть следы влияния «Ричарда III» Стуруа, но нет той легкости и изящества, более тяжеловесно, тяжелостопно, но это обусловлено характером хроники. <…>
Действие — война, в ироническом, обрехтленном виде. Подвесные площадки с двух сторон, на одной Джон с армией, на другой Филипп Французский, в кожаном фартуке, с лицом мясника. Они перекрикиваются, переругиваются (восточный базар, неистребимый даже в лучших армянских спектаклях). Потом солдаты спрыгивают и ритуально стучат копьем по копью либо мечом по мечу. Изображают битву. Потом расходятся, и опять «переговоры». Из глубины сцены третья подвесная площадка, граждане Анжера, трагический хор, комментатор пытаются остановить войну, они проходят через весь спектакль, пронося тему безумия войны и безумия властителей.
Когда после проклятия Папы начинается настоящий бой, солдаты все падают, все власть имущие застывают. На этой трагической ноте заканчивается первый акт. Это одна тема спектакля.
Другая — тема власти, дважды блистательно выстроенный выход короля Джона. Ей правят шуты, как и всем действием. Особенно шут Джона, интеллигентный, тонкий, ироничный, второй голос хора (но этот шут почти целиком из «Ричарда III» Стуруа, со многими функциями и замыслом роли). Этот шут — выдумка режиссера, довольно точная, но уже не новая.
Выходят на сцену телохранители, затем воины, нестройной гурьбой. Старый лорд-канцлер, отбивающийся от какого-то неизвестного посетителя, затем высыпают лорды, дряхлые, выжившие из ума чучела (очень актуальный образ, но тоже был использован у Стуруа, правда, там был лишь один дряхлый и жалкий Эдуард IV, похожий на Брежнева). Далее ковыляет последний, опоздавший лорд. И, наконец, король со своим интеллигентным шутом на веревке.
Эта сцена до мельчайших подробностей повторена: король встает на колени, насмешливо и злобно оглядывая придворных, священник начинает читать молитву и прославлять короля, которого держат за плечи два телохранителя и вокруг которого мелькает тенью Эссекс, видимо, тюремных дел мастер.
Короля прыскают святой водой, он жмется, хихикает, когда ему сыплют что-то за воротник. Потом вскакивает, хватает корону, выхватывает скипетр, отбрасывает ногой подушку, на которую он вставал на колени, и энергично садится на трон.
Сос Саркисян играет не злодея, а полного страстей и грешных желаний, крепкого, мускулистого, сильного властителя. Он кипит темпераментом. Он не злобен, но любит власть, и за свой трон готов убить невинного Артура. Но это не Ричард III, это сильный политик, не ущербный и не чуждый совести.
Саркисян с легкостью переводит роль из крайности в крайность, ему не чужды скоморошьи, шутовские приемы…
Саркисян выводит Джона на простор трагических чувств. Он страдает, что мать его скончалась, и вдруг становится стар и жалок, но через секунду Джон мускулисто выгибается и начинает злобные выпады на лордов или начинает вешать им на шею ордена и целовать в обе щеки (очень неожиданный и злободневный, я бы сказал, образ).
Но когда смерть подступает к Джону, тогда актер надевает истинно трагическую маску, отбрасывает все шутовские выпады.
Перед самой смертью вновь свешиваются площадки, на них две орущие, ревущие армии, как символ суеты, заполнившей почти всю жизнь Джона. Все замирает, а умирающий король читает 66-й сонет Шекспира без последней строчки о друге, читает изумительно, с откровением горечи, с поздним осознанием сути бытия… и падает на пол.
Это сопровождается трагически-помпезной музыкой, как и выходы Джона в обоих действиях. Но эксплуатация 66-го сонета в шекспировских спектаклях порой чрезмерна, и я не могу согласиться с присутствием его в «Короле Джоне». Этот финал тем не менее точен и красив.
А далее идет копия финала «Ричарда III» Стуруа: шут Джона повторяет сцену выхода короля, хватает корону и скипетр и садится на трон, со зверским выражением лица.
У Стуруа финал изящнее и тоньше, хотя и он неоригинален, эта теория «порочного круга» вышла из «Войны роз» П. Холла и Дж. Бартона 1963–1964 годов».
