Выставка «Книги в жизни А.И. Герцена»

В разделах выставки представлены издания, имеющие в своё время место на читательском столе писателя. В экспозицию включены книги, хранящиеся в отделах иностранного, основного, и редкого фондов Кировской областной научной библиотеки им. А.И. Герцена. Это раритетные оригинальные издания, выпущенные российскими и иностранными издательствами XIX-XXI веков, имеющие в настоящее время большой интерес среди читателей.

Известно, что А.И. Герцен обладал невероятными знаниями. Благодаря обширной библиотеке отца он рано познакомился с западноевропейской художественной литературой XVIII века — английской, немецкой, итальянской, французской. Мечтательный юноша привыкал смотреть вокруг глазами Шиллера и Жан Жака, Вольтера, Плутарха и Перикла, считая их своими первыми учителями.

В романтических «Разбойниках» и великих людях Греции и Рима открывался для юного Герцена идеальный тип истинного человека, а героические образы Фемистокла, Карла Моора, маркиза Поза, Орлеанской Девы выступали в сознании Герцена на фоне монотонной московской жизни. Герцен вспоминал: «Я читал Плутарха, и свежее отроческое сердце билось». Литературу и искусство эпохи Возрождения Герцен рассматривал как основу для дальнейшего мощного художественного подъёма. Его восхищал У. Шекспир, трагедию «Гамлет» он называл «великим творением, демонстрирующим целую эпоху человечества».

А.И. Герцен испытывал огромную любовь к родной литературе. Он зачитывался запрещёнными стихами К.Ф. Рылеева. В его «Думах» звучала восхитительная «струна» о свободе. А.С. Пушкина считал любимейшим из поэтов. Роман «Евгений Онегин» он знал наизусть. Восхищался творчеством Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, А.И. Полежаев. В ореоле святости являлись А.И. Герцену и декабристы — В.Ф. Раевский, А.А. Бестужев, А.И. Одоевский, В.К. Кюхельбекер. Их мученический венок пленял его воображение. Романтические поэты Джакомо Леопарди и Джордж Байрон восхищали писателя отсутствием в произведениях нравоучений, поражали печатью искренности и глубины. Читал Герцен и романы «великой женщины» Франции — Жорж Санд. В её книгах приоткрывался тот новый мир, по которому томилась романтическая душа. А. Герцен высоко ценил И. Гёте, особенно величие его «Фауста», а также В. Гюго, как романиста и поэта. В период учебы в университете Герцен запасается целою системою чтения, — сюда входят Лерминье, Мишле, Тьери, Вико, Монтескье, Гердер; политико-экономические трактаты Сэя и Мальтуса, римское право Микельдея. Много занимается философией. «Сен — Симон был для него откровением. Шеллинга считал «высоким поэтом» и романтиком, что потом было отражено в дальнейшем в известной статье «О месте человека в природе» (1832) и его выпускной диссертации «Аналитическое изложение солнечной системы Коперника» (1833). Вынося из факультетских занятий научные навыки, он уже затем сам занялся философией, и усвоил её не из вторых рук, а по первоисточникам, начиная с Декарта, Спинозы, Юма, вплоть до Гегеля и Фейербаха.

В круг интересов Герцена входила и русская история. Он преклонялся перед Марфой Посадницей Н.М. Карамзина и его же «Письмами русского путешественника» (1790), зачитывался историей периода Петра Великого, с воодушевлением штудировал труды законодателя М.М. Сперанского, особенно «Историческое исследование о Своде» (1826-1833). В вятский период жизни Герцен так же много читал. Он заказывал книги друзьям в Москву. Это были труды по географии, среди которых работа мореплавателя и океанографа Ж.-С.-С. Дюмон-Дюрвиля «Живописное путешествие вокруг света» (1836)., В.А. Жуковский, В.Ф. Одоевский, Жан-Поль, Сильвио Пеллико, духовные книги. Эти книги не ложились поверх души, а проникали вглубь. Он читал Евангелие — и читал так внимательно, что поражал знанием текстов. Будучи в Крутицах, читал «Минеи Четьи».

Не бесследно Герцен прочитал множество умных произведений. Благодаря книгам, он построил себя в стиле барокко, и стал той личностью, у которой не видать умственного горизонта, драгоценностью нашей культуры. В конце жизни он снова вспоминал Плутарха, и уже разбитый и утомлённый, он всё же не погасил огня своей энергии, сила которого доносится до нас звоном его душевного колокола.