Спектакль «Дело»

Вопрос «по делу»: почему «Дело» отсутствует сегодня на столичной сцене? Разве жизнь наша московская не есть одно сплошное «Дело»? Такие вот дела: 150 лет шедевру Александра Сухово-Кобылина приходится то ждать, то пробиваться, а то и «прорываться» к зрителю. Потому не в последнюю очередь, что в «Деле» гневно обвиняется немилосердная власть. А бывает она доброй?

Пять лет судебные чины Варравин и Тарелкин под надуманным обвинением в пособничестве мошеннику держат «на удочке» и разоряют взятками семью отставного капитана Петра Муромского. Никакие ходатайства наивного ветерана, его дочери Лидочки и их близких о справедливом расследовании дела не принимаются во внимание, любая просьба встречается издевкой и циничным вымогательством денег.

Что ж, с живущими «по понятиям» чиновниками вроде Варравина и Тарелкина  все ясно − их не проймешь. И хотя тема издевательств чиновников над людьми основная в спектакле, все же не этот мотив заставил Вячеслава Долгачева обратиться сегодня к «Делу». Цель постановки − исследование психологии жертв произвола; роль самих преследуемых в своих несчастьях.

− Не удивляйтесь, если происходящее в драме может произойти, не дай Бог, и с вами, − говорит Вячеслав Долгачев. − Потому что никто из нас не застрахован «от сумы и от тюрьмы», никто не убережен от прожорливого чиновничества, которое только и может, что кормиться нами, и совсем не в аллегорическом смысле. Вопрос: как при этом вести себя?

Почему, например, хрупкая Лидочка требует от отца не давать взяток, чем бы это ни грозило? И почему Муромский думает, что откупится, видя, как новые взятки растут и растут в размере? Почему герой-ветеран пасует перед чиновными хищниками? Ведь кажется, еще одна уступка − и Муромский обретет «стокгольмский синдром» − возлюбит своих мучителей…