Выставка «Прекрасное пленяет навсегда»

Изначально «Художественные салоны», периодические выставки живописи, гравюр и скульптуры, были основаны в Париже еще в 1667 году, и к середине XIX века стали ежегодными. Салоны проходили под эгидой Королевской Академии, и жестко ею контролировались. К экспонированию допускались авторы, чье творчество укладывалось в строгие формальные и стилистические академические нормы. Прошедшие академическую школу, они обладали высоким профессиональным мастерством. С другой стороны, такие показы представляли состояние современного искусства широкой публике, а в XIX веке ее мнение и покупательная способность уже играли важную роль в формировании художественного рынка. Желание быть замеченным вело к зависимости автора от вкуса и потребностей зрителя, искавшего постоянной новизны ощущений в необычных анекдотических или щекочущих нервы сюжетах, в легко воспринимаемых эффектных изобразительных приемах. Искусство Салона словно заигрывало с публикой через приятные глазу детали, соблазнительные позы, милые лица и занимательные фабулы своих произведений. Постепенно доля таких картин становилась все больше, формируя то, что позже назовут «салонным искусством». Играя на вечной тяге человека к прекрасному, на желании острых эмоций и зрительных ощущений, очень скоро это явление стало интернациональным, захватив практически все европейские страны, в том числе и Россию.

Центром притяжения и мерилом прекрасного для многих мастеров этого круга стало искусство Древней Греции и Древнего Рима. Античные сюжеты занимали центральное место в творчестве Ф.А. Бронникова. Таков его «Гимн пифагорейцев восходящему солнцу» — неоконченный вариант картины 1869 года, находящейся в Государственной Третьяковской галерее. Дыханьем вечной классики наполнены произведения П. Мея, Г.И. Семирадского, С.В. Бакаловича. Наряду с античностью, притягательной эстетикой обладали разновременные исторические мотивы, дававшие простор для костюмных портретов, дышащих пряной экзотикой и тайной истомой жанровых сцен (А. Савини «Дама с письмом», Е. Рейтерн «Молодая вдова»), отражающих вкусы значительной части общества второй половины XIX века. Свойственная салону абсолютизация красоты логично выразилась в идеализированных женских портретах К.Е. Маковского, В.К. Штемберга, в миловидных, но уже балансирующих на грани «красивого» и «красивенького» головках Н.А. Майкова и Ф.П. Чумакова.

В России салонное искусство получило сильнейшее противостояние со стороны передвижников — апологетов социально направленного реалистического искусства. Известен спор ярого поборника реализма В.В. Стасова, считавшего, что подражающее античности классицистическое искусство лишено правды, и автора многочисленных успешных картин на античные темы художника Г.И. Семирадского, отвечавшего, что красота выше правды. Отвлеченная прелесть обнаженных «Наяд» декоративного полотна Семирадского символизирует собой зримое воплощение этих принципов.

При жесткой идеологической враждебности взаимовлияние этих двух мощных полюсов очевидно. Не случайно многие члены и экспоненты Товарищества передвижных художественных выставок, сформировавшие так называемый «передвижнический салон», в разное время становились преподавателями Академии художеств, получали высокие академические звания, в свою очередь привнося идеи русского демократического искусства в академическую среду. Среди них выделялись пейзажисты А.А. Киселев, И.Е. Крачковский, Е.Е. Волков, соединявшие в своем творчестве реалистические традиции изображения русской природы со стремлением к возвышенному и чистому идеалу. С другой стороны, демократические веяния времени требовали от художников салонного и академического направления новых сюжетов и новых подходов к ним. Особенно ярко это проявилось в национальной тематике, зачастую сведенной все к той же костюмности и внешней красоте, заменявшей поверхностной этнографичностью образов подлинное постижение народной жизни. Таковы украинский типаж мальчика-музыканта (Я. Я. Калиниченко «Игра на свирели») и почти пасторальная сельская жизнь в «Селении в предгорьях Кавказа». В.К. Червинского.